– Это обломок когтя.
– Медведя?
– Ты чего, – с удивлением посмотрел на Михаила Чиж, – рыси. – Если б мишка, оладь ему в душу, ее полоснул, то точно бы не спас Цэску. У него ж когти, оладь ему в душу, как ножи столовые.
– Ой, какие гости у нас! – Радостный вскрик жены Чижа, Веры Павловны, был настолько неожиданным для Михаила, что тот, испугавшись, вскочив с корточек, сильно ударился затылком о крышу клетки, покрытую сеткой-рабицей.
– Верка, да что ты, оладь в твою душу, – зашипел Чиж.
Но Вовка, став на корточки и вылезая из клетки, широко улыбаясь, сказал.
– Бывает же такое, напугался так, что чуть сетку-рабицу головой не продырявил. – И протянул руку Вере Павловне.
Вера обняла гостя и, подхватив его под локоть, повела к столу, стоявшему у дома.
– Как хорошо, что ты пришел, посмотри Лешку, – сказала Вера Павловна и позвала внука, пятилетнего мальчишку, копавшегося в огородной грядке. – Леша, иди сюда, дядя Миша пришел.
Пацаненок, увидев Филиппова, с радостными восклицаниями побежал к ним на встречу и, обняв Михаила, повис на его груди.
– Вот какой богатырь ты стал! – Михаил подбросил мальчугана вверх.
– Дядя Миша, дядя Миша, а там жук вот с таким рогом! – кричал Лешка. – Пошли, покажу. Только не бо-ойся его, он мой друг. Да, бабушка?
И они все вместе пошли искать в листве щавеля рогатого жука.
– Мишенька, ну как он, а? – подергивая за локоть гостя, наступала с радостными распросами Вера Павловна. – Ты посмотри, с тех пор совсем не заикается. Какой ты, Мишенька, молодец!
– Только не перехвали меня, – улыбаясь, обнял за плечи женщину Михаил. – Этого побаиваюсь, а то сглазят.
– Да кто такой дурак будет, чтобы попытаться тебя сглазить?
– Ну, это как сказать…
Вера Павловна, когда работала медсестрой в больнице, не раз приглашала со своим врачом Иваном Петровичем Михаила к себе на помощь, только больные этого не знали, так как он стоял за ширмой и лечил. Не всегда, правда, удавалось Михаилу добиться положительного результата – снять боль. Но это он считал так потому, что не является полноценным экстрасенсом, как Джуна, или Вольф Мессинг. Нет у него такого таланта. А когда один из больных в этот момент потерял сознание и Иван Петрович, имеющий огромный опыт работы, ничего не мог сделать, давление продолжало падать, Михаил отстранил врача от мужчины, лежавшего в кресле, и сказал, чтобы тот просыпался. И тот, это был молодой человек лет тридцати, тут же открыл глаза и, увидев перед собой Михаила, смутился: «Я больше курить не буду, честное слово» и, кивнув доктору, вышел из кабинета.
Терапевту Ивану Петровичу тут же стало плохо. Бросив несколько таблеток валидола в рот, он присел на стул и закрыл глаза, слушая Михаила, выполняя глубокие вдохи. С тех пор, как ни уговаривали его Иван Петрович и Вера Чиж продолжить работать с ними, Михаил отказался. А вот с семьей Чижей продолжал поддерживать теплые дружеские отношения и, более того, считал Володю своим наставником по охотничьему делу.
И все это благодаря Витьке Воробьеву. Это он его перед призывом в армию познакомил с Чижом, работавшим у его отца на автопредприятии инженером по охране труда. Съездили с Владимиром на утиную охоту, потом на рыбалку за хариусом, и Мишка втянулся в мужские дела. А после армии, как было свободное время, заглядывал к Чижам, а потом и с Зиной, своей женой…
Чай с запахом мяты, разлитый в большие стеклянные кружки, быстро остывал, но от этого его терпкие вкусовые качества нисколько не ухудшались.
