– Ладно, Миша, давай ужинать пойдем, – встал Чиж и, взяв Филиппова за локоть, повел его за собой в дом. – Ты извини, браток. – И, поближе придвинувшись к нему, лисьими глазками мазнул по лицу Михаила и, прищурившись, прошептал: – В жизни такого со мной еще не было. – И, приложив палец к губам, кивнул подбородком в сторону окна. – Тут такое происходит, прямо даже не знаю, как это и назвать. Колдовство или еще как.
– В смысле, как это понять?
– Да как иду по дорожке или к собаке, или в туалет, мутить начинает, и такое впечатление, что кто-то из-за забора за мной следит такими черными-черными глазами.
– А когда это началось? – спросил Михаил.
– Та дня два как.
– Понятно. – Подняв руку, Михаил провел открытой ладонью, направленной в сторону забора, и замер. И, постояв так с минуту, сказал Чижу: – Дай-ка коробку спичек.
Минут десять Михаил ходил под высоченным забором и вкладывал спички между досок и обкладывал это место крестом, что-то про себя шепча. Вера с Владимиром бегали от окна к окну, наблюдая за Филипповым.
– И что? – встретил у двери Михаила Владимир.
– Да все вроде. Попробуй пройтись.
Чиж с удивлением посмотрел на своего старого друга и вышел во двор. Прошелся от колодца к псарне, назад, потом – до калитки, назад. Улыбнулся Михаилу и показал большой палец.
– Ты слушай, я ведь думал, что у меня «галики» пошли на старости, оладь ему в душу. Все, мол, пора собираться на тот свет.
– Ты еще совсем молод, – улыбнулся Михаил, – шестьдесят пять для тебя – это далеко не итог, ведь родители твои еще до сих пор живы.
– Точно! – пожал руку Владимир.
– Так вот это колдунья была, и меня со вчерашнего дня достает. Больше не будет. Если еще раз попытается, то все получит назад. Я поставил «зеркало».
– И что с ней произойдет?
– Не знаю, что в такой момент с ними происходит, да и стараюсь не интересоваться этим. Ну, может, ослепнет на какое-то время, может…
– Да ты что! Ну, оладь ему в душу.
– Да это я так, Вова, в шутку, – улыбнулся Михаил, похлопав старшего товарища по плечу. – Я по делу к тебе. Помощь нужна, Витька Воробьев потерялся.
– Хм, – мотнул своей большой лысиной на затылке старый лис. – А кто это тебе сказал? – обжег Михаила своими колючими глазками-угольками Чиж.
– Отец Виктора. И письмо его дал прочесть. А в нем тот просил отца извиниться передо мной, и если он будет долго задерживаться, то ко мне обратиться.
– Как к экстрасенсу? – упершись в спинку стула, продолжал обжигать своими глазами Михаила Чиж.
– Да я не обладаю таким качеством, чтобы искать руками потерявшихся людей. Володя, ты лес знаешь как никто, да и Витьку, где он может в нем быть.
– А где это письмо? – спросил Чиж.
– Вот, – и Филиппов подал ему свернутый лист, – оно отксерено.
– Ну что ж, – быстро прочитав его, растянул губы в улыбке Владимир. – Здесь вот какая история получается. У Витьки, думал, совсем крыша поехала. А прошлым сентябрем встретил его в тайге, он весь грязный был, словно в глине искупался. Переночевал он у меня в избе, такое рассказал, что до сих пор не могу в это поверить, хотя он доказал это.
– Про что?
– Ты знаешь, дружище, если решил Витьку найти, то сам все, что он мне рассказал, и увидишь, оладь ему в душу.
– Володя, мне в отпуск через две недели. Справимся?
– А это уж сам решай.
– Да уж… – Михаил стал отбивать барабанную дробь пальцами по столу.
– Вера! Оладь ему в душу! – окрикнул жену Чиж. – Мы голодные.
