Учителя и правда казались дружными, хотя при более глубоком погружении в коллектив я увидела, что, как и везде, здесь были свои группы, внутри которых царили взаимопонимание и поддержка, но между собой эти группы время от времени соперничали, иногда молчаливо, а порой и довольно яростно.
Завуч, царь и бог этого мира, взявшая на себя командование, поскольку директор внезапно уволился и перешёл на более почётную должность в мэрии, носилась по школе, не садясь ни на минутку. А выходя из школьных стен, она бежала дальше – всё по тем же школьным делам. Как-то незадолго до начала учебного года я увидела нашу железную леди в слезах, и это ударило меня так сильно, будто я стала свидетелем чудовищной жестокости.
Она плакала от усталости и жаловалась на аврал, на невозможность всё охватить, и учителя, принадлежавшие к группе её почитателей, утешали и поддерживали её, как могли.
Школа была старой. Приземистое, будто придавленное временем к земле здание в два этажа с большими, словно глаза Голлума, окнами. На пришкольной территории росли яблони, шиповник, рябина. На заднем дворе прятался стадион, казавшийся заброшенным и никому не нужным. Вокруг школы рассыпались такие же ветхие двухэтажные многоквартирные домики, без домофонов и ремонта. Двери подъездов почти всегда стояли распахнутые, и, проходя мимо на работу, я ловила взглядом очертания лестниц в темноте подъезда, где часто стояли велосипеды, самокаты и даже коляски.
Школьные коридоры сейчас были тихи. Учителя ютились по кабинетам, стараясь успеть подготовить всё к новому учебному году. Бугристый линолеум, равнодушная голубая гладь стен, истёртая множеством ног лестница на второй этаж и капризные двери, которые позволяли себя отпирать далеко не каждому. Замок в моём кабинете был своенравен, как никакой другой. Возможно, он сердился, что поменялся хозяин класса, ведь каждый день, когда я вставляла ключ в замочную скважину, наступало время борьбы. Замок не поддавался простому повороту ключа. Нужно найти нужную глубину, на какую вставить ключ, потом слегка дёрнуть дверь вверх и одновременно толкнуть от себя. Тогда, возможно, она откроется. Или нет. Я воевала с дверью неделю, пока наконец не провозилась с ней целых десять минут, прежде чем она поддалась. Тогда же решила, что замок надо менять. Не буду же я перед уроками так сражаться с дверью, на радость и потеху детям.
Купила новый замок, принесла отвёртку и занялась ремонтом. Завхоза было недоискаться. Ну что ж, не боги горшки обжигают, и вскоре дверь в кабинет открывалась легко, податливо повинуясь повороту ключа в замочной скважине. После вся школа обсуждала, что в случае чего теперь у них есть я, которая может что угодно прикрутить, открутить и починить…
Меня мягко потянуло вперёд, и я открыла глаза: электричка тормозила перед очередной станцией. Спросонья поймала взглядом знакомый пейзаж за окном и тут же, схватив сумку и пакет с тетрадками, вскочила и быстро зашагала к выходу. Люди двигались молча, погрузившись то ли в мысли, то ли в полусон, и я шла среди них, пока что только прохожий, но скоро – учитель и вожак.
Среда, 25 сентября, 7-40
– Ты мне ногу отдавил, зараза!
– Кыш отсюда!
– Ой, вчера такой фильм посмотрела, девчо-о-онки, там актёр красавчик просто!..
– Домашку сделала? Дашь списать?
Прохожу мимо гардероба, с двух сторон – гомон и смех. Дети переобуваются, толкаются, делятся новостями: шутка ли – со вчерашнего вечера не виделись, столько всего умопомрачительного произошло за это время! Из шума окликают:
