Джастин показала монетку. Загоревшиеся глаза мальчонки обнадежили, что ее просьба будет выполнена. Через некоторое время он вернулся, но совсем не с кузнецом.
– Что хочешь, ведьма? – спросил бородатый мужик. – Я здешний староста.
– Дам золотой, если позовете кузнеца, – Джас поняла, что нужно поднимать ставки. – У меня для него весточка от родных.
– Два золотых, – начал торг мужик. – И кидай на землю. Знаю я вас, ведьм, или обманете, или порчу наведете.
Джастина вздохнула, вытащила из кошеля, что дал отец, два золотых и швырнула через прутья решетки. Мужик их сразу не взял, полил сначала из какой–то бутылочки, но не увидев ни черного дыма, ни изменения цвета монет, подцепил загрубелыми пальцами. Сунув в карман, с ухмылкой похлопал по нему.
– Так что ты хотела передать нашему кузнецу? – улыбка его сделалась масляной.
– Весточку от родителей.
– Врешь ты все, ведьма. Его матушка сейчас у него гостит. А моя дочь велела тебе передать, чтобы ты, ведьма, на ее мужа не зарилась. Знаем мы, кого и куда в белой карете везут. Слухами земля Долин полнится. Сестроубийца.
Сплюнул и ушел.
Джас так и замерла с открытым ртом. Выросшая на границе, где все знали ее, как дочь лорда Варандак, она встречала только доброжелательных и отзывчивых людей. А как на самом деле они относятся к ней, никогда не задумывалась, принимая их радушие за чистую монету.
– Пришла пора прозреть, – прошептала она самой себе. Урок, который преподал ей тесть Хельгерта, ясно показал, что мир за окном не такой простой и добрый, к какому она привыкла.
Вскоре явился старый монах, отперев решетку, сунул чашку с похлебкой, кусок хлеба и ложку.
– Утром миску заберем, – буркнул отец Фолли и, лениво почесывая бока, вернулся в трактир. Оттуда лились разухабистые песни и слышался женский смех. Веселье на постоялом дворе только набирало силу.
Джастине не спалось до глубокой ночи. Гуляки приходили поглазеть на карету, кое-кто даже бросал камни, желая, чтобы прячущаяся ведьма показала свой лик. Не думала она, что ей выпадет столько унижения. И ни одного человека рядом, кто бы любил или хотя бы знал, какая она на самом деле. Вспомнив встречу с Родериком на безымянном острове, Тина остро ощутила, что даже враг относился к ней лучше, чем люди, которых защищает на границе ее отец.
Мыслями она вернулась к событиям на безымянном острове. Все могло быть иначе, не приди ей в голову подобраться к Родерику со спины. Приплыви она к нему на лодке, не оказались бы они так близко к провалу, и принцу не пришлось бы снимать ее с камня. А значит, следящая за ними Адель не потеряла бы голову от ревности. Поговорили бы и разошлись. Теперь Джас отчетливо понимала, что ничего Родерику от нее не нужно было, он хотел лишь докопаться до истины – узнать, какая магия их связала.
Когда стихли песни и смех в трактире, в окнах погас свет, а на двор, где стояла карета, опустилась непроглядная тьма, Джас запалила свечу. Бездумно уставилась на трепещущий огонек.
10. Глава 10. Трудности мышиной жизни
– Джастина! Тина! – кто–то терся у кареты, Джас даже разобрала, что ночной гость пошел по кругу, ища возможность заглянуть в щелочку – на ночь пленница зашторивала окна. Она прислушалась к осторожным шагам, не веря, что ее друг все–таки пришел. – Тина, это я, Хельг!
Джас кинулась к окну и так дернула занавеску, что ткань затрещала. С той стороны, обхватив прутья, притиснулся вплотную к решетке Хельгерт. Свеча осветила привычно лезущие в лицо пряди, горящие светом радости глаза и легкую щетину, которую прежде Тина не замечала. За окном стоял не мальчик – самый настоящий мужчина. Высокий и сильный. Ему даже не пришлось вставать на ступеньку, как обычно делали монахи, передавая ей еду.
