Под звездным дождем - страница 2

Ганса даже верхом могу сесть. – И она поднимала ногу, стараясь оседлать птицу.

– Прекрати! – кричал Милан, оттаскивая ее от индюка. – Ненормальная.

– Нормальная, нормальная, – смеялась Соня, – смотри, Ганс даже

обрадовался.

Радости в глазах Ганса Милан не замечал.

– Да ты куда смотришь? На голову смотри, – учила его Сонька. – Видишь,

кожа какая бледная с синим отливом? Это значит, что они спокойны и довольны.

–Понятно, – он не спорил, все его знания об индюках сводились к Сонькиным

рассказам.

–Сонь, а почему ты им дала такие странные имена? – однажды

поинтересовался Милан.

–Долгая история. Но если быстро, фильм такой был во времена бабушкиной

молодости, индийский, там две близняшки, которых в детстве разделили. Одна

богатая, другая бедная, – рассказывала Соня. – Их звали Зита и Гита 2 .

– Ясно, – отозвался Милан. – А индюки-то тут при чем?

– Как причем? – Сонька удивленно вскинула брови. – Фильм индийский.

Индия – индюк. Да и на вид они на одно лицо.

Его прорвало от смеха.

– Подожди, а Ганс? Ганс там тоже был?

– Ганса не было, но он мог бы и быть, – с серьезным видом сказала Сонька.

Но приключения с Зитой, Гитой и Гансом на этом не закончились. Однажды

Сонька вычитала в журнале, что индюки склонны к депрессии, и чтобы улучшить

качество их жизни, стала подкармливать птиц.

– По-моему, ты много еды им даешь, – переживал Милан. – Вдруг у них

несварение случится?

– Не случится, – заверяла Соня. – У индюков два желудка. Если в одном

поломка, другой переварит.

Индюшки оживились, обрадовались и вскоре стали сами к Соньке

наведываться, перелетая метровый забор. И вот однажды произошел инцидент, о

котором еще очень долго потом судачили в селе. Индюшки прилетели, а у Соньки

ничего под рукой не оказалось. Поискав у бабки на кухне вкусные отходы, она

нашла кастрюлю с какими-то ягодами, похожими на остатки после варки компота.

Милан пробовал ее отговорить. Но Сонька, недолго думая, взяла кастрюлю и

высыпала ее содержимое на траву.

– Надеюсь, им понравится, – сказала она.

Индюшкам действительно понравилось. Они торопливо клевали ягоды,

стараясь ухватить как можно больше, а индюк, деловито их расшвыривая, тоже не

отставал.

– Вот видишь, – восторженно кричала Сонька. – А ты, Милан, еще

сомневался! Лучшее средство от депрессии – это еда. И не только для птиц.

– Ну да, – соглашался Милан, удивленно глядя сквозь очки на поглощающих

ягоды птиц. – Я не знал, что им компот понравится.

Индюшки улетели, подростки ушли к себе. Но вскоре со двора вдруг

послышался дикий вопль, переходящий в жалобный стон и причитания. Милан и

Соня выскочили из дома и увидели Валю со слезами на глазах и бабушку, которая

стояла возле нее и громко охала. А подле их ног сразу за забором лежали дохлые

индюки…

– Кто же вас так, бедные вы мои. У кого рука на вас, безобидных, поднялась?

Причитала соседка. – Померли-и! Все трое… – Валя заплакала навзрыд. –

Отравили, Серафима Пантелеймоновна! Говорю вам, отравили!

– Это я… – заголосила Соня. – Я отравила, я скормила им ягоды из

кастрюли… – девочка разрыдалась.

– Какой кастрюли?

– Той, что возле помоев стояла, – пояснил Милан.

– Рябина обычная и черноплодная, я наливку делала, – сообщила бабка.

На шум прибежал Сонин отец, Николай. Узнав о случившемся, тяжело

вздохнул, а потом рассудительно заметил:

– Слезами горю не поможешь. Ощиплите дичь пока свежая, хоть мясо будет.

Они ж не от болезни сдохли. Милан, тащи большой таз, – распорядился он.