На обеде, глотая густой наваристый суп, перебирал педагогический состав, женскую его половину, и снова выходил к неудаче. Тессе было почти тридцать, она носила брючные костюмы, задорную короткую стрижку и помолвочное кольцо на пальце. А как боевой товарищ, могла бы и согласиться… Госпожа Фафф была ровесницей бабушке Хильде, госпожа Стимпельтон, специализирующаяся на гаданиях, слегка не от мира сего, и тоже далеко не юная девушка. Вспомнив всех женщин из академии, Эйверт совсем сник. Миссия «провести Хильду» близилась к провалу.
После обеда посыльный вернулся с билетом, получил за свои труды мелкую монетку и, довольный, удалился, а Эйверт мазнул взглядом по названию спектакля. Похоже на комедию.
Домой он шёл привычной дорогой через парк, разглядывая всех мало-мальски подходящих по возрасту девиц, пока не спохватился и сердито не одёрнул себя. «Совсем свихнулся, уже каждой встречной готов предложить сделку!»
Верральский театр не подвёл, пьесу там давали весьма неплохую, только вот насладиться действом в полной мере у Эйверторна не вышло. Он отметил неплохую игру одной из актрис второго плана, в конце пьесы раздобыл букет и пробрался в гримёрку – надо же было хоть как-то продвигаться в затеянной авантюре! Выразил восхищение, похвалил игру, словом, завязал знакомство с довольно молодой женщиной, но так и не озвучил своё главное намерение. Понаблюдал, как она держалась вне сцены, прикинул, сумела бы эта актриса провести бабулю, и промолчал. Шансов было примерно шестьдесят на сорок – в сторону провала. В самом крайнем случае, та самая нечестная игра, и для неё женщина вполне годилась. Но всё внутри протестовало. В крайне скверном расположении духа Эйверт вернулся к себе, и только одно немножечко порадовало: за весь этот день ни отец, ни дед не побеспокоили его своими вызовами и расспросами о «невесте».
Одна мыслишка назойливым комаром звенела над головой, когда Эйверт укладывался спать. Что-то он упускал, что-то очевидное, находящееся прямо перед его глазами.
Утром до него дошло, что.
Прямо в первом же коридоре главного корпуса и дошло, даже до лестницы дойти не успел. Аж уши под волосами зачесались, оба разом.
– Эйверторн, ты идиот, – сказал он себе.
Спешившая на занятия первокурсница оглянулась через плечо и округлила глаза. А Эйверт словно очнулся и новым взглядом обвёл учебный корпус. Это же так просто!
Вся Верральская академия представляла собой один гигантский цветник. Нет, парни тоже учились, и общее соотношение составляло примерно пятьдесят на пятьдесят, но и половины присутствующих «цветочков» хватило бы для выбора! Хоть розочки с шипами, хоть нежные фиалки, хоть ромашки, хоть чертополох.
В академическом уставе не было жёсткого запрета на отношения учителей со студентками. В целом, подобное не одобрялось, и какие-то моменты оставались на усмотрение ректора, но за вспыхнувшие чувства, обоюдные, никого не исключали. Эйверту же и до чувств не нужно доходить, достаточно одного семейного вечера, а потом он договорится и всё устроит наилучшим образом.
Его одновременно и отпустило, и скрутило нетерпением. С этой самой секунды занятия он вёл, внимательно присматриваясь к присутствующим притихшим студенткам. За первые две пары отметил пяток подходящих кандидаток со второго, третьего и даже четвёртого курсов. Оставалось изучить их личные дела, чтобы понять, с кем лучше договариваться. А после можно и спокойное место для деликатной беседы сыскать.
