Оглушённые воплем дворецкого Иветта и Нейт Легранты вздрогнули одновременно, а сидевший в кресло-качалке Грэг вынырнул из каталога семян, в который был погружён. Это было новейшее издание, которое ему два дня назад преподнёс сосед, и за эти два дня Грэг уже успел отметить несколько сортов роз, которые непременно хотел развести в саду. Ароматом и величиной бутона они должны были превзойти те, с которыми на чаепитие обычно заявлялся глава Высочайшей Комиссии, так что возможность уделать плешивого «соперника» была у Грэга уже почти в кармане, и он ни в коей мере не хотел её упускать.
Обменявшись тёплыми объятиями с мамой и позволив отцу и деду похлопать себя в знак приветствия по плечу, Эйверторн быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Именно там, в крыле, нависающим над уютной беседкой, располагались комнаты бабушки. Их было две – кабинет и спальня, – и отделялись они друг от друга раздвижными дверьми, обитыми расписным шёлком. Крохотные бабочки кружили вокруг стеснительных розовых хризантем на почти черном фоне, и любоваться этим узором можно было сколько угодно (никогда не надоест), но в этот день Эйверторн прошел мимо красоты, даже не одарив её мимолетным взглядом.
Бабушка казалась очень маленькой в постели, имевшей поистине королевские габариты. Окна в спальне были открыты, и воздух в комнате напоен цветочным благоуханием, но бледно-голубые глаза Хильды Легрант переполняла глубочайшая меланхолия. Губы женщины горько кривились, а лоб испещрили морщины. Болезнь, внезапно охватившая главу семейства, стремительно высасывала из неё все соки, и от увиденного Эйверту стало не по себе. Но не спешил верить тому, что видели глаза: слишком хорошо знал свою бабушку, умевшую даже собственное здоровье или нездоровье преподносить в самом выгодном ей свете.
Опустившись в заботливо придвинутое к кровати кресло, Эйверт взял руку Хильды в свои и участливо поинтересовался:
– Ты как?
Бабушка приоткрыла один глаз и испустила тяжёлый вздох. Такой, каким обыкновенно одаряет своих наследников умирающий, готовящийся вот-вот отойти в мир иной.
– Пусть подойдёт поближе, – прошелестела Хильда. И даже слова давались ей с невероятным трудом.
Эйверт огляделся.
– Здесь только я, бабуль, – ответил он. – Кого ты хочешь, чтобы я позвал? Мару? Хлою? – внук перечислил имена любимых служанок бабушки.
– Её, – простонала Хильда. – Невесту твою.
Эйверт задумчиво прищурился.
– Невесту?
– Разве она не с тобой?
Хильда приоткрыла второй глаз и попробовала приподняться на локтях. Эйверторн вскочил с кресла и бросился к бабушке, чтобы помочь ей сесть и заодно подложить под спину побольше удобных подушек.
– Конечно, я приехал без неё. Я так перепугался, что бросил всё и сразу рванул сюда.
– Ох, Эйви, какой же ты милый.
– Ты-то как, бабуль? Может, нужны какие лекарства? Целитель Шайн из моей академии очень талантлив. Он и для тебя зелье изготовит, а то и эликсир жизни! Сердечные капли, что я посылал тебе в прошлый раз, оказались неплохи, не так ли?
Хильда закашлялась, пренебрежительно дёрнула рукой поверх одеяла.
– Это ваше целительство – одно из величавших заблуждений нашего времени. Многие люди сейчас умирают далеко не от болезней, а от микстур и снадобий. А уж старость так вообще никто лечить не научился. И никогда не научится! Сколько нам отмерено – мы не знаем, но мне почему-то кажется, что высшие силы решили подарить мне чуть более пары часов, чем я думала изначально.
