Бруствер, обрадованный появлением хозяина, наполнил комнату звонким лаем. Антоний сел на диван и, гладя бархатную спину благодарного пса, посмотрел на Милану.
– Что ты делаешь?
Она пошевелила пальцами левой ноги, подав первый признак жизни.
– Лежу.
– Просто лежишь? – уточнил он.
– Прилежно лежу.
Антоний улыбнулся и, узнав знакомую песню, спросил:
– Это Джей тебя так уложил?
Милана открыла глаза и посмотрела на него, но ничего не сказала. Антоний выключил музыку.
– Не-ет! Он вдохновляет меня! – горячо запротестовала она.
– Вижу. На полное ничегонеделание. По-моему, ты не от любви страдаешь, а от безделья.
– Я не бездельничаю, я занимаюсь йогой, – обиделась Милана.
– И что это за поза? – с улыбкой спросил Антоний.
– Шавасана, – мрачно пояснила Милана. – Поза «трупа». Relaxes me.
Она потянулась и села в позу лотоса. Бруствер гавкнул, приветствуя ожившую Милану.
– Съешь его, Брузи, – сказала она и, окинув Антония вызывающе наглым взглядом, добавила. – Хотя нет, лучше не ешь. Несварение будет.
– И её не ешь, – не остался в долгу Антоний. – Косточка в попе застрянет или силиконом подавишься.
Запутавшись в гастрономических тонкостях, Бруствер покинул диван и деловито вышел из гостиной.
– Ты какист! – заявила оскорблённая Милана.
– Ты Брустверу?
– Тебе, – сестра улыбнулась. – Это по-гречески, означает «наихудший».
– Ты знаешь греческий? – удивился Антоний.
– Я знаю тебя, – Милана встала и потянулась. – Ты какист.
– А ты фигня, – сказал Антоний.
– Фигня, сказанная значимыми людьми, – это значимая фигня, – намекнула Милана, глядя ему в глаза.
Поняв, к чему она клонит, и не желая извиняться, Антоний сменил тему.
– По-моему, ты увязла в эмоциях, – предположил он.
– С чего ты взял? – Милана села рядом с ним на диван.
– Посмотри на своё отражение и увидишь ответ.
Она провела рукой по щеке, убирая одну из чёрных дорожек, оставленных потёкшей тушью.
– Включаю, а он по-прежнему меня любит, – вздохнула Милана, опустив глаза.
– Stereo-love?
Она пожала плечами, беззащитная в своём одиночестве.
Антоний признал, что у них намного больше общего
– Посмотри «Карты, деньги, два ствола». Вот там у ребят были конкретные проблемы. И ничё, справились, – подбодрил Антоний.
Милана фыркнула и, взглянув на него, рассмеялась.
– Thanks. Но мы с ними не поймём друг друга. Им нужны были деньги, а мне…
– А у тебя их много, – напомнил Антоний.
– Ты же поедешь со мной завтра в восемь к этому… завещателю?
Милана посмотрела на него с надеждой.
– Нет, – сказал Антоний, упрямый в своем неприятии обстоятельств.
– Да! – возразила Милана. – У тебя уникальная память на плохое, но некоторое прошлое лучше сливать, иначе накапливается shit и портится характер. Кстати, я купила торт, там много персиков, и они все мои.
Осмыслив её поток слов, Антоний улыбнулся. В ней весь день ссорятся разум и детская наивность. Интересное зрелище.
– Так ты не будешь жить в Москве? – спросил он, уступая в первом раунде персики сестре.
– Нет, – твёрдо сказала Милана.
– Проясни, какое это «нет», – попросил он.
– В смысле? – Милана посмотрела на него.
– Это «нет» женское, детское или осмысленное?
Она рассмеялась.
– Это самое отрицательное «нет». Тони, не хочу тебя спешить, но тебе лучше поехать со мной завтра к юристу.
– Улетаешь?
– Хочу на Royal Ascot, – оживилась Милана. – I really miss London sometimes.28
– Когда открытие?
– Восемнадцатого, – улыбнулась она. – А потом у меня съёмки, лифчики с бриллиантами, коллекции и контракты, закупки и аукционы, тёплое море…
