Сьюзан – любимая школьная учительница, кипучая, энергичная, всегда на связи со своими учениками… а по выходным занимается кокаином и серийным сексом. Ее многочисленные таланты направлены на то, чтобы развлекать других, в то время как сама она мучается внутри. Ребенок двух самовлюбленных родителей, она никогда не чувствовала себя замеченной или оцененной в себе и для себя. Поначалу идеализируя своих парней, она вскоре начинает их принижать – никто из них не способен удовлетворить ее потребности. Ее архаичный дефицит кажется ей невосполнимым. Аналогичным образом она переходит от одного психотерапевта к другому. "Вы меня понимаете, – восторгается она, – в отличие от моего предыдущего терапевта". Но когда она узнает, что волшебства не существует, что ее обида последует за ней и что только на ней лежит ответственность за заполнение собственной пустоты более надежными способами, она переходит к следующему терапевту. Она меняет бойфрендов в два раза быстрее, чем терапевтов, но динамика остается прежней. Другой", от которого она когда-то зависела как ребенок, теперь несет непомерный груз ответственности за заботу о ней. Ни одни отношения не выдерживают такой срочной повестки дня. Наблюдать за тем, как трагическая драма Сьюзен повторяется снова и снова, больно для всех, кто заботится о ней. Судьба доминирует над судьбой, история диктует будущее, преобладает то, что Фрейд назвал "компульсией повторения". К сожалению, Сьюзан не способна усвоить понимание, которое она получает в ходе терапии, из-за опустошенности внутри, и поэтому ничего не меняется.
Кроме того, в этом дефиците можно увидеть психодинамическое зарождение аддиктивного поведения. Как смело демонстрирует Сьюзан, большинство аддиктивных надежд будет разыгрываться в отношениях, потому что отношения могут предложить гораздо больше и на бессознательном уровне более полно реактивировать изначальную родительскую динамику. Но и в других местах можно ощутить этот голод по связи. Например, еда особенно склонна получать проекции воспринимаемых потерь и приобретений. Нам приходится есть каждый день, и вряд ли можно утверждать, что еда не воспитывает, однако эмоциональный багаж, накладываемый на еду, – это нечто иное. Соединенные Штаты – самая тучная страна в мире, и дело не только в доступности еды или отсутствии физических упражнений; это ожирение указывает на нечто гораздо более глубокое: психологический голод не ослабевает и посреди изобилия. Сьюзан окружена теми, кто мог бы заботиться о ней, но она голодает. В подростковом возрасте она, что вполне предсказуемо, страдала булимией. Другие модели поведения – работа, обретение власти ради уверенности, обсессивно-компульсивные повторения, даже личные ритуалы – навязчивая молитва, новостные наркоманы, отключающиеся от телевизора, чтобы удержать темноту, – все это стратегии, вызывающие зависимость, чтобы заполнить желание внутри.
Почти у каждого человека есть какая-то зависимость. Любая рефлекторная реакция на стресс и тревогу, осознанная или неосознанная, является формой зависимости. Главный мотив любой зависимости – это, конечно, помочь человеку не чувствовать того, что он уже чувствует. Чтобы избавиться от тирании зависимости, человеку придется почувствовать боль, от которой он защищается. Поэтому неудивительно, что аддиктивные паттерны обладают такой силой, как хрупкая, колеблющаяся защита от первичных ран.
