Читать онлайн Пак Хён Джу - Пока ты видишь меня

Хорошее настроение. Азиатский роман

Перевод с корейского chaerimi

Иллюстрация на обложке ВК@artovbros

Внутренние иллюстрации: www.shutterstock.com

© 2023 contentslabblue co., ltd

Russian Translation Copyright © 2024 ROSMAN LLC

ALL RIGHTS RESERVED

This translated edition was published by arrangement with contentslabblue co., ltd through Shinwon Agency Co.

© ООО «РОСМЭН», 2024

Все жнецы смерти, принадлежащие Мёнбуджону[1], внемлите. Я, Яма[2], глава Мёнбуджона, определяю заповеди и правила, которым должны следовать все вы. Они нужны для порядка в потустороннем мире, а также чтобы даровать вам чувство собственного достоинства и принести сюда мир.

Во-первых, жнец, принадлежащий Мёнбуджону, выполняет обязанности проводника душ умерших в наш храм.

Во-вторых, он не вмешивается в дела жизни и смерти живых.

В-третьих, он не имеет права разглашать записи о жизни тех, кто еще жив.

В-четвертых, ему запрещено раскрывать свою сущность живым. Однако если кто-то из их мира сам догадался о природе жнеца, то перед ним жнец больше может не скрываться.

В-пятых, жнецы работают на закрепленных за ними территориях по системе «Трех жнецов». После 1988 года система сохраняется, однако участникам тройки разрешается выполнять и свои личные обязанности, кроме того, они могут быть переведены на другие территории. Система «Трех жнецов» применяется в чрезвычайных ситуациях, а также при отчетности в Мёнбуджон.

В случае нарушения вышеуказанных правил последует принудительное возвращение в Мёнбуджон для суда и определения соответствующего проступку наказания. Заранее поясняю, что такого жнеца буду судить я, Яма, и легкого наказания провинившийся может не ждать. А в качестве последнего правила, которое не является правилом, я хотел бы даровать единственное доступное Мёнбуджону милосердие.

Последнее правило. Если существо из мира живых хочет покончить жизнь самоубийством, жнец может вмешаться в его дела, руководствуясь степенью своего сострадания. Даже если действия, предпринятые для предотвращения самоубийства, приведут к нарушению правил Мёнбуджона, поступок жнеца будет признан оправданным. Это было одобрено не только миром мертвых, но и небесным владыкой Нефритовым Императором[3].

Я до сих пор не понимаю, почему Яма сказал нечто подобное.

Когда душа человека покидает тело, жнец мира мертвых занят уже от одного того, что ему нужно сопроводить эту душу в потусторонний мир. Каждый день умирает так же много людей, сколько рождается. В отличие от прошлого, ныне люди наслаждаются благополучной жизнью, так что даже бабушка Самсин[4] бьет себя по спине, ворча о том, как она сильно устала.

Но в такой ситуации жнецы должны также помнить и о самоубийствах. Конечно, среди нас есть те, кому все равно, и они лишь выполняют свою работу проводников душ. Но, с другой стороны, немало и тех, кто каждую свободную минуту посвящает исключительно этому занятию.

В основном они передают людям, решившим покончить с собой, расплывчатые сообщения. Маленькие проявления внимания и доброты, которые люди в унынии встречают на улицах, были одной из небольших задач жнецов. Это мы вкладываем визитки консультантов по предотвращению самоубийств в книги в библиотеках и книжных магазинах, а еще заставляем близких людей позвонить тому, кто собирается совершить самоубийство, чтобы он вспомнил о них, а мы тем самым смогли удержать его от рокового поступка в самый последний момент.

Люди часто называют подобное чудесами. Я тоже несколько раз совершал эти чудеса. Увидев гуляющую по книжному магазину девушку, которая выглядела так, будто вот-вот пойдет и спрыгнет с крыши, я предложил ей бесплатную книгу. Она, не особенно задумываясь, начала перелистывать страницы, и истории, скрытые в них, заставили ее начать жить заново. Разве может человек отказаться от суицида всего лишь из-за одной книги?

Да, может. Потому что я встречал и тех, кто благодарил меня потому, что я успел вовремя протянуть им руку.

Я один из тех, кто указывает путь душам мертвых. В то же время я тот, кто оберегает людей, чье время умереть еще не пришло. Сегодня я снова взял в руки телефон, чтобы предотвратить чье-то самоубийство. Зашел в телефонную будку, которые в наши дни редко встретишь, и использовал карточку вместо монет, чтобы позвонить.

Несколько гудков, во время которых я разглядывал свое размытое отражение в черном телефоне-автомате. Черные волосы, бледная, сероватая кожа, очки в роговой оправе – любой скажет, что выглядел я совершенно обычно и даже немного угрюмо. И вот сегодня, в мой долгожданный выходной, я снова работал не покладая рук.

– Алло?

Послышался мужской голос, полный усталости и раздражения.

Радостным тоном, таким неподходящим моему равнодушному выражению лица, я начал выполнение своего небольшого задания:

– Здравствуйте? Вы родственник Чон Гисук, верно?

– Что? А, это моя мать.

– Вот как. Я из страховой компании ХХ. У Чон Гисук есть наша страховка, и она недавно задала нам несколько вопросов, но мы немного припозднились с ответом. Последние три дня мы пытались с ней связаться, но никак не могли дозвониться, поэтому пришлось набрать кому-то из членов семьи. Прошу прощения, не могли бы вы связаться с Чон Гисук?

– Не можете дозвониться целых три дня? Но я тоже давненько ей не звонил… Я свяжусь с ней и все передам.

Мужчина, чей голос вдруг зазвучал испуганно, быстро повесил трубку. Вскоре он позвонит матери, и она, услышав голос сына, откажется от самоубийства или сможет выжить, поскольку он быстро примет меры для ее спасения. Я вынул карточку из телефона-автомата и вышел на улицу.

Возможно, остановить ее не получится. Чтобы увеличить шансы на ее спасение, может быть, эффективней было вместо семьи сообщить в службу скорой помощи или в полицию. Однако жнецы обычно не звонят туда, только если ситуация не совсем критическая. Ведь это лишь временная мера, а если думать в долгосрочном направлении, правильнее обратиться за помощью к близким людям. А все потому, что среди тех, чья попытка самоубийства не увенчалась успехом, есть те, кто пытается совершить его снова и снова.

К сожалению слова «не удалось совершить самоубийство» и «удалось преуспеть в жизни» – не одно и то же. Но даже если попытка окажется успешной, это не значит, что после смерти все станет хорошо. Душа человека, совершившего самоубийство, испытывает все ту же боль, но только в другой форме. Единственный способ вырваться из этого замкнутого круга – самостоятельно преодолеть свою боль и жить дальше.

Сможет ли сын спасти свою мать? Сможет ли мать не передать свою боль сыну?

Несмотря на самый разгар лета и палящее солнце, улицы были заполнены людьми. В районе Чонгак в центре Сеула особенно людно в обеденное время. Офисные работники, которые направлялись в рестораны, шли быстро, хмурясь под жарким летним солнцем. Я слился с толпой и наклонил голову, вороша свои старые воспоминания о том, что же такое жара.

Когда я уже прошел весь Чонгак и направился в сторону Чонно, с неба раздался громкий зов:

– Привет, Хён![5]

Я сделал вид, что поправляю свои очки в черной роговой оправе, и сделал короткое приветствие рукой. Белоснежный мужчина с крыльями размером с его собственное тело широко улыбался мне на фоне облаков.

Волосы пепельного цвета и голубые глаза. Хотя он уже давно на этой земле, я все никак не мог привыкнуть к его внешности.

Он был ангелом смерти, которые также относятся к жнецам мира мертвых. Один из ангелов, которых послали в этот мир потому, что все больше и больше людей, живущих в мире, узнают об их существовании и верят в них. На этой земле, которая сейчас называется Кореей, часто можно встретить существ из других земель, которых в прошлом здесь не было. Не только ангелов. Людей, живущих на этом свете с разными религиями, культурами и убеждениями, ведут к смерти существа, в которых они верят. Этот ангел и сегодня будет неутомимо искать людей, которым предстоит умереть, и протягивать им руку.

Бз-з-з. Внезапно я услышал слабую вибрацию внутри своего кармана. Вот же надоеда. Я мог догадаться, кто звонил, даже не глядя на экран, поэтому доставал смартфон очень медленно. Увидев номер, я подумал, неужели он до сих пор связывается с другими жнецами через таксофон, и нажал кнопку «Ответить».

– Хён, эт я! Сейчас на станции Тондэгу! Встретишь меня на Сеульском вокзале, а?

– В Сеуле? Но зачем тебе сюда? Ты же отвечаешь за Тэгу[6].

– А, бабушка, за которую я отвечаю, намылилась в университетскую больницу аж в Сеуле. А я за ней увязался.

– Прямо сюда?

– Агась, поеду на KTX[7]. Говорят, ехать всего два часа. Ух, как в мире все похорошело. Сейчас как раз иду в поезд, в Сеуле свидимся.

– Эй, погоди, – позвал я старого друга, который уже собирался повесить трубку.

Он ответил мне «Чегось?» с сильным местным акцентом[8].

– Ты в первый раз едешь на этом поезде, да?

– Агась, впервые! Даже билет в комфорт-класс взял! Можно ж будет записать это как расходы в командировке!

– Так-то оно так, но будь осторожен, в этом поезде проверяют документы.

– Серьезно? Вот те раз! А у меня там до сих пор год рождения шестьдесят пятый! А все оттого, что мне было лень заменить удостоверение… Похож я на того, кто родился в шестьдесят пятом, а?

– Что ты, что я, выглядим на двадцать. Конечно, не похож.

– А, и что ж делать-то? Эй, может, мне на обычный поезд пересесть? Или все будет норм? Люди ж нас не могут толком различать.

Голос друга был полон колебаний и тревоги.

Ему так хотелось прокатиться на этом поезде? Он ведь даже удостоверение личности не обновляет, мог бы через врата путешествовать, зачем полез в поезд?

Я не собирался прекращать над ним подтрунивать, а потому медленно двинулся вперед, говоря:

– Там электронная регистрация мест, поэтому проводники будут знать, где ты сидишь. Ну, если хочешь проверить, садись в поезд.

– Но мне так хочется на нем прокатиться… Эх, была не была! Сажусь. Как-нибудь вывернусь!

– Знаешь ведь, что будет, если тебя поймают? Тебя могут отправить обратно в Мёнбуджон.

– Эй, ты ж мне поможешь в случае чего? Да и в крайнем случае меня просто загребут в полицию. Хён, верю только тебе одному!

– Но с чего мне тебе помогать?

– Как это «с чего»? Мы ж одна команда, а? Ладно, позже свидимся. Обязательно встреть меня на Сеульском вокзале!

Он бросил трубку, даже не выслушав моего ответа. Я вздохнул точно так же, как раздраженные жарой люди вокруг. Команда, значит? И когда уже исчезнет система «Трех жнецов»? Думаю, на это пара сотен лет потребуется… Будут ли тогда вообще существовать жнецы? Ведь люди так безжалостны к миру, в котором живут! Дымка, поднимавшаяся от асфальта, дрожала так, что казалось, она вот-вот расплавит и машины, и человеческую кожу. Крепкая, влажная энергия. Аж дышать трудно. А ведь в прошлом такого не было… Такое чувство, что съеденный утром кимбап[9] поднимается вверх по горлу. Конечно, с телом жнеца ничего подобного произойти не может.

К тому времени, как я дошел до одной из улиц Чонно Сам-га, количество людей заметно уменьшилось. В конце дороги, протянувшейся прямой линией, я увидел ворота Тонхвамун дворца Чхандоккун. Думая, что мне следует зайти туда в следующий выходной, я свернул в переулок по направлению к святилищу Чонмё.