Федя считает, что до сих пор должен воспитывать Младшего и Среднего, хотя они уже взрослые парни. Варит суп на неделю. Покупает Младшему джинсы. Будит с утра Среднего. Ругает их, когда они забивают на работу. Когда не моют посуду.
Сам Федя раз в месяц теряет мобильник в клубе или в такси. Однажды пьяным упал в Неву, и его оттуда вылавливали с помощью какого-то шеста. Еще, слава богу, нашли шест… А то так бы мы уже не сидели за вином и курицей гриль.
– Ну и как это – по морде? – возмущаюсь я.
– Да воттак. Прихожу – посуды гора. Я спрашиваю: ты что делал весь день? Ты что, посуду не мог помыть? А кроссовки ты купил? Не купил. А с утра мои нацепил и пошел…
– Ой, Федь, ну а ты сам…
– Что я сам? Ну и вот я хочу тебя спросить. Что я сам-то? Неужели совсем какой-то урод?
Я ему объясняю, что никакой он не урод, а очень симпатичный парень. Федя высокий и стройный, черты лица выразительные. Одевается по-молодежному. Видный кавалер, по улице я с ним хожу задрав нос. Только из моих уст это звучит неутешительно, потому что я девушка, а девушки Федю, увы, не интересуют.
– Ты друг хороший. Поддерживаешь вот меня…
– Ты тоже, Тань. Ну скажи, ну какие у меня недостатки?
Я отвечаю честно. Потому что сам Федька со мной всегда честен. Он мне говорит: «Ты разлучница». Я умоляюще на него гляжу, а он мне: «Ну если это правда, Тань. Ты сама во всем виновата».
Я говорю:
– Ты молодец, Федь. Ты работаешь. За здоровье вот взялся. Зубы лечишь… Кредиты выплачивать стал… За квартиру долги гасишь… Недостатков утебя два. Первый – это то, что ты хамишь, когда напьешься.
Федя действительно хамит. Не зло, а глупо, по принципу «что думаю, то и говорю». Увидев Янку Шинкевич, он воскликнул: «Ой, а я и не знал, что вы такая старая!» Мог бы еще добавить «…и страшная!» – это в его духе.
– Не, это не считается… – не соглашается Федя. – Ты мне в глобальном смысле!
– В глобальном – безволие. Это всех нас касается. Все мы знаем, что вредные привычки надо бросать, что на работе надо расти, что надо строить семью…
И прикусываю язык. Тут, блин, с нормальной ориентацией поди построй ее, эту семью. А каково геям?
У Феди есть целая картотека каких-то парней, которые ему нравятся. Показывает мне фотографии. Но он им об этом не говорит. Не решается. Всех их он называет Этими. «Этот сегодня звонил». Который из Этих – я догадываюсь по контексту. С одним Этим он даже пытался построить семью, жить вместе и все такое. Но Этот почему-то постоянно уходил в ночь, а потом оказывалось, что он ночевал с другим Этим. Поэтому Федя уже давно приговаривает: «Старый я и страшный. Какая мне семья…»
– Я, Таньк, решил, как зубы сделаю, денег накоплю – и за границу поеду…
– Ну конечно! Вместе поедем! В Финляндию. А то что мы, действительно, совсем, что ли…
– Нормальные мы люди! – И мы чокаемся остатками вина.
Ну, если через десять лет все-таки вышли на пробежку, то и в Финляндию поедем обязательно. Лет через пяток.
– Да, и еще тебе минус, – добавляю я. – Хватит братьев воспитывать. Им самим уже впору над тобой шефство брать.
– Знаешь, Таньк… Если не они, то кому я на хрен нужен?
– Ну что ты. Появится человек… В клубе где-нибудь встретишь…
– Ага, встречу!.. Десять лет уже встречаю…У тебя вот хоть Коваленко есть.
– Есть он, как же… – вздыхаю я.
Так завершается еженедельный разговор неудачников.
