- Нет, леди Лили, - едва слышно ответила она, - не больше трех раст.
Прабабкина магия сработала как надо, и я автоматически перевела расты в километры.
Деревня примерно в трех километрах от усадьбы. Не то, чтобы недалеко, но пешком я не дойду. А еще и не знаю куда идти.
- Клати, мне нужно в деревню, - произнесла я задумчиво.
- Сказать папе, ну, то есть садовнику, чтобы запряг для вас сани? - вклинилась в паузу Клати и пояснила, - конюх уволился еще летом, когда свели лошадей с конюшни. Но одну нам оставили. Она хоть и старенькая, но очень крепкая и сильная. Мы на ней все возим.
- Хорошо, - хмыкнула я, - вели, чтоб запряг.
А сама подумала, что, пожалуй, садовника-конюха надо оставить... минус два с половиной золотых в месяц... а то придется самой учиться запрягать лошадь. А я их боюсь.
Садовник-конюх, муж госпожи Гизеллы оказался невысоким, щуплым мужичонкой с тихим, кротким нравом. Теперь понятно в кого Клати такая уродилась. Он поклонился мне, подал руку, когда я неловко пыталась влезть в сани. И пока я усаживалась на обитую мехом скамью, взгромоздился на козлы. И все это без единого словечка.
И вот сижу я в санях и сижу. А мы стоим. А на улице не май месяц, если бы не надо было мне о продуктах договариваться, в жизни бы из дома не вышла. Мороз градусов тридцать. Аж дыхание перехватывает от холода.
- Мужчина, - не выдержала я и спросила, прикрывая варежкой рот, - а мы еще долго стоять будем?
Мужчина не ответил. Молча стегнул лошадь, и мы поехали. Едем, я по сторонам гляжу, владения свои осматриваю. Участок у меня ровный, без холмов и оврагов. Деревню прямо от ворот усадьбы видно. Крошечная она совсем оказывается. Нет, мне говорили, но я плохо представляю себе размеры деревни в двадцать домов. Я в деревне сроду не была... ну, пару раз с подругами ездила к их родственникам. А сейчас вижу. Маленькая совсем. И домики стоят не ровными рядами, а так, будто кто-то из горсти их в поле бросил.
За деревней лес. Большой, по крайней мере край до горизонта тянется и не обрывается нигде. И по дальнему краю леса граница моего поместья проходит. Раз есть лес, значит есть дрова. Подряжу крестьян в счет оброка. Дешево и сердито. И деньги сэкономлю, и в доме тепло будет.
С другой стороны, между усадьбой и деревней озеро. Огромное. И пусть пока замерзшее оно, но даже в сугробах хорошо берега видно. Летом здесь должно быть очень красиво. И рыбы здесь должно быть немерено. Вот и первый возможный источник дохода. Ловить рыбу, солить-вялить и продавать. Это я умею, у коллеги моей муж заядлый рыбак, так она постоянно со мной рыбкой делилась. И солить научила правильно. Только Марату рыбка моя не понравилась. Сказал, что очень сильно воняет, пока на балконе висит и сохнет. Весь мозг тогда мне вынес. Зато когда готова была, под пивко отлично ему пошла. Хотя и говорил, что ничем не лучше магазинной.
Да что я опять про Марата вспомнила?! Эх, Лилька-Лилька...
Пока я самоедством занималась, доехали мы до первых деревенских домов. И, не знаю, показалось мне, что очень уж убогие они... ветхие. Того гляди развалятся. У которых и заборчики покосились, весна придет, снег растает и рухнут. Нищета прямо беспросветная. Ужас просто.
- К старосте, леди Лили? - Впервые подал голос садовник-конюх. Я от неожиданности, чуть из саней не выпрыгнула. Ну и голосище. Низкий, громкий. Как будто бы богатырь басом в рупор говорит.
