Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв - страница 2

и escudeiros). В XIV и XV вв. слово «идальго» (порт, fidalgo, или fdho d’algo «сын того-то дворянина») стало синонимом слова «дворянин» (порт, nobre). В португальском языке слово fidalguia («знать» или «дворянство») сменило слово nobreza с тем же самым значением. Звание cavaleiro («рыцарь, дворянин»), первоначально означавшее «посвященный в рыцарское достоинство», стало почетным общественным званием, но более низким по сравнению с fidalgo. Fidalgo-cavaleiro был рыцарем, в чьих жилах текла благородная, дворянская кровь; cavaleiro-fidalgo не происходил из благородного сословия, но был посвящен в рыцари за свои заслуги перед монархом. К 1415 г. представители дворянства (nobreza) уже не представляли собой того феодального рыцарства, которое завоевало свое положение благодаря доблести, проявленной на полях сражений; это были люди, «жившие по обычаям дворянства» (viviendo a lei da nobreza). Иначе говоря, в своих поместьях на собственной земле, имея в своем распоряжении «слуг, оружие и лошадей».

Духовенство не представляло собой однородного класса; на одном полюсе были митрофорные прелаты королевской крови, на другом – едва умевшие читать сельские священники. Существовали также явные различия между черным духовенством различных монашеских орденов и белым, служащим в миру. Первое, в большей части, имело высокий социальный статус. Как и везде в Европе, в этот период церковная жизнь оставляла желать лучшего во многих вопросах. Внебрачное сожительство в среде священства было довольно распространено, если мы будем судить по тому факту, что между 1389 и 1438 гг. 2 архиепископа, 5 епископов, 11 архидиаконов, 9 деканов, 4 певчих, 72 каноника и около 600 священников получили официальное разрешение узаконить в правах своих внебрачных детей. В это число не входят клирики ордена миноритов и других орденов, которые не стали беспокоить священноначалие своими просьбами. Прямо скажем, невысокий уровень церковной морали сопровождался низким уровнем церковного образования.

Университет, основанный в 1290 г. королем Динишем в Лиссабоне, не смог за два столетия своего существования обеспечить нужные стандарты обучения. Папа Николай IV решительно запретил преподавание в нем теологии, и, хотя этот запрет соблюдался не так строго, папа Климент VII в 1380 г. отказал обучавшимся в Лиссабоне богословам в официальном разрешении на преподавание где-либо (facultas ubique docendi). Многие монахи нищенствующих орденов, подобно цистерцианцам из наиболее известного монастыря Португалии Санта-Мария в Алкобасе, определенно учились в Лиссабоне; однако ни один португальский монах не мог считаться чужеземными братьями своего ордена достаточно подготовленным теологом, пока он не закончил обучение в каком-либо университете вне Португалии. Одна причина подобного состояния дел заключалась в очень плохом знании латинского языка в среде многих португальских священников, монахов и членов братств. В результате монашествующие ордена посылали своих наиболее способных братьев на учебу в университеты за границей, включая Оксфорд и Париж. Ректорат Лиссабонского университета жаловался на эту практику в 1440 г., но она продолжилась и в следующем веке. Более того, неоднократный перевод университета по воле монарха из Лиссабона в Коимбру и обратно не способствовал поддержанию на должной высоте академического образования. Интеллектуальный уровень студентов этого единственного португальского университета, который навсегда обосновался в Коимбре в 1537 г., уступал, по общему признанию, таковому университетов Парижа, Оксфорда, Саламанки и Болоньи.