– Сестра, Киёси предложил написать «Не принимаем посетителей» и повесить у входа. Теперь можно не волноваться. Иначе все будут толпиться, а другим неудобно. Брат из Парижа тоже этого боялся.
– Тэру-сан, а мне от него письмо не приходило?
– Нет.
– Правда?
– Он скоро должен вернуться.
– А я думала, уже пришло.
Голос Кёко звучал печально. Она вздохнула, приложив ладонь к воротнику.
Тэру не знала, как её утешить, но вдруг Кёко воскликнула:
– Тэру-сан, если так написать, на нас обидятся!
– Думаете?
– Снимите, пожалуйста. Господин Хатао!
Она позвала Хатао, игравшего на веранде с Мицуру.
– Да? – он сразу подошёл.
– Киёси волновался и написал «Не принимаем посетителей», но мне жалко их. Я их приму. Снимите, пожалуйста.
– Хорошо.
Хатао ушёл.
– Мама, а где наши подарки? – подошёл Такаши.
– Не знаю. Какие вещи пришли первыми? Тэру-сан?
– Только три свёртка. Они в гостиной.
– Потом. Когда всё придёт, я вам раздам.
– Скучно.
Такаши ушёл.
– Брат, подарки ещё не достали, – донёсся до Кёко его голос.
Она вспомнила и принесла две коробки с красками, лежавшие в нише.
– Мицуру, иди сюда.
– Что, мама?
– Эта большая коробка – твоя. Я дарю её тебе.
Развязывая верёвку, она сказала:
– Правда, мама?
– Ты рад, Мицуру?
– Хм, рад.
– Она тебе надолго, пока не вырастешь.
– Тётя, покажите, что внутри!
– Тётя вон там.
– Хм, мама. Опять перепутал. Надоело.
Мицуру взял коробку и попытался открыть её маленьким ключиком на шнурке. Но металл проржавел от морского воздуха, и ключ не поворачивался.
– Что там, братец?
– И мне покажи!
Двойняшки выбежали вперед. Син робко последовал за ними.
– Давай я обниму Ханаки, – предложила Кёко.
Девочка с сдержанным характером просияла от бесконечной радости и уселась на колени к матери. Мидзуки тоже подошла и прижалась к ней.
Син стоял, прислонившись к двери. Мицуру вынес коробку с красками на веранду, чтобы Нацуко помогла ему открыть.
– Мама, мне о Париже снился страшный сон, – сказала Ханаки, опустив глаза и глядя на свои ноги.
Дети узнали об этом от тети, которая сочувствовала письму Кёко, где та горевала о кошмаре, увиденном про них.
– Да, очень страшный сон, – весело подхватила Мидзуки.
– Очень-очень страшный, – повторила Ханаки.
Кёко вспомнила, как в том сне, обняв ребенка, успокоила его, и крепче прижала дочь к себе.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
