Последнее интервью - страница 2

Все это я узнала потом. Ничего подобного в книжечках, которые мне дали в Магаданском обкоме, не говорилось. Но в них я могла прочитать, что в 1950-м году открыли промышленное золото в Певеке. Рассыпное и рудное. На Чукотке были найдены целые огромные узлы, на которых строились прииски, рудники. Следом за первооткрывателями летели самолеты с оборудованием, с теми, кто будет добывать это золото, и теми, кто будет его охранять. Летело новое население Певека, Чаун-Чукотского района.

«Чукотка – кладовая безграничная. Там чего только нет: вольфрам, золото, ртуть, уран», – прочитала я в книжечках и благополучно оставила их в самолете, когда прилетела в Анадырь.

Мне надо из аэропорта попасть в Анадырь. Спрашиваю:

– Где взять такси?

– Какое такси?

– Ну, до центра города доехать.

– Ты по лиману поедешь на такси? Хотели бы мы на тебя посмотреть.

Все вокруг начали дружно смеяться.

– А что такое лиман? – Я слова-то этого не знала даже.

– Сейчас шуга. Сейчас местные нас разберут. Мы у них переночуем. А утром поплывем. Вот завтра через лиман переплывешь и окажешься в Анадыре.

И действительно, подходит ко мне какая-то женщина, говорит:

– Ну, пожалуйте ко мне. Сейчас попьете чаю, я вам постелю.

Постелила все чистенькое. Я спрашиваю:

– А деньги? – и полезла в сумочку.

Она меня остановила:

– Деточка, да ты что, какие деньги? Утром позавтракаем, я вас провожу на катер.

Утром меня разбудили. Волосы у меня были длинные, и я еще с вечера накрутила их на самодельные бигуди – бумажки с тряпочками, ничего другого у меня не было. Прихорошилась. Я же ехала на первую свою работу. Достала наряд, который мне из Польши привезла Света Каргинова, моя подруга по университету. Она вышла замуж за поляка и мне подарила такой салатовый свитерок и широкую вельветовую юбку – зеленую, а на ней два желтых кармана.

Вот я в зеленой юбке с желтыми карманами. Волосы покрашены зеленкой и завиты. Туфли на шпильках. Ресницы намазаны фиолетовой тушью, которую делали из мыла и пузырька чернил. Я оглядела себя в зеркало и себе понравилась. Я ехала во взрослую жизнь. На свою первую работу. Случилось это 1 октября 1959 года. И важно мне было не опоздать на работу. Иду садиться на катер. Много народу. Надо мной все смеются.

– Ты чего так вырядилась?

– Я же на первую работу еду.

Какая-то женщина говорит:

– Да отстаньте вы от нее! Ничего, как-нибудь доберется. Только тебе там по грязи идти трудно придется.

Поплыли. Я вышла на палубу катера, смотрю, горы, сопки кругом. Красиво. И тут я рассмотрела эту шугу – месиво изо льда, снега и воды. И все это колышется. Вдруг поднялся ветер, весь лиман взбудоражился. Нас стало относить в другую сторону. Я испугалась, прижалась к стойкам.

Мы причалили на противоположном конце Анадыря. Пристань махонькая. Грязь по колено. А нужно пройти огромное расстояние до «Советской Чукотки». А я в туфлях на шпильках. Причем нет никакой палки, и ее нигде не найти. Но я не растерялась. Ногу поднимаю, туфельку снимаю, переставляю вперед. И вот так, переставляя, ползла довольно долго. Пальто было все в грязи, ноги все в грязи. Чертов чемодан светлый – тоже в грязи, его никуда не деть, он тяжелый. И вдруг какая-то женщина выглядывает. Я говорю:

– А можно я у вас оставлю чемодан?

Она схватила мой чемодан, говорит:

– Давай, деточка, – и унесла.

Дальше я уже с туфельками только справлялась.

Добралась до деревянного здания. Там большая вывеска «Советская Чукотка». Открываю дверь. Женщина какая-то с порога кричит: