Последнее интервью - страница 3

– Вы куда?

– Я здесь работаю.

– Вы кто такая?

– Я буду здесь работать.

Она закричала:

– Посмотрите, фифа явилась какая-то!

Сбежался народ. Я говорю:

– Достаньте у меня, пожалуйста, из кармана мой диплом и бумагу – направление в газету «Советская Чукотка».

Они достали. В это время открылась какая-то дверь. И они все притихли. Я поняла, что главный кто-то идет. И говорит им:

– А ну-ка, дайте мне бумагу.

Прочитал и приказывает:

– Всем разойтись по местам, а вы, – он обратился к двоим, – возьмите Изабэллу Куркову и приведите ее в порядок.

Я по дороге какое-то зеркало увидела. Близко подошла, посмотрела – ни одной кудряшки на голове. Вся тушь с глаз по лицу размазана. Нечто жуткое совершенно. Пальто в пятнах.

Меня завели в какую-то комнату. Сняли с меня юбку, дали другую. Принесли резиновые сапоги. Пальто отмыли. Унесли сушить. Я вся мокрая стою. Померк мой наряд желто-зеленый.

Мне говорят:

– Иди теперь к главному редактору, Борису Моисеевичу Рубину.

Я стучусь в дверь:

– Можно я войду?

– Заходи, становись сразу к печке, хоть высохнешь.

У него в кабинете топилась печка, я прислонилась к ней, стало тепло, хорошо. Рубин говорит:

– Ну, рассказывай.

– А что рассказывать?

– Где твои вещи?

– По дороге где-то оставила. Потому что мне их было не донести.

– Так, ну ладно, давай, выпей кофе, сейчас принесут тебе. Я из дома взял бутерброды. Потом я тебя провожу. У нас гостевой домик есть.

Мы пошли с ним. И он меня спрашивает:

– А где чемодан-то ты оставила?

– Не помню.

– Как «не помню»? В той стороне или в этой?

– Не знаю.

– Куда ты причалила?

– Вот мы плыли, а потом нас отнесло туда, где маленький пирс. Да бог с ним, с этим чемоданом, подумаешь, там тряпки какие-то пропадут. Не нужен он, я обойдусь без него. Что-нибудь придумаю.

Я шла уже в резиновых сапогах, все хорошо было. Я не знала тогда, что на Чукотке одежду не купить. И вдруг та самая женщина сама увидела нас и кричит:

– Девочка! Вот твой чемодан.

Рубин взял мой чемодан, уже вымытый заботливой рукой, и мы с ним пошли в гору. Сопки кругом. Дома на горушках.

– А почему меня фифой ваши назвали?

– Ну, пошутили.

– Наверное, из-за имени. Что за имя – Изабэлла. Я его терпеть не могу. Когда мы проходили в школе про Изабэллу и Фердинанда, мне придумали даже такое имя – Бэлла-Изабэлла Фердинандовна Куркова. И до самого конца школы так дразнили. Что за имя! Надо от него отказываться. Куркова не может быть Изабэллой. Помогите мне, пожалуйста. Лучше буду я просто Бэллой.

– Ладно, завтра утром поговорим, попробую помочь.

И помог. Он куда-то сходил с моим паспортом, и мне выдали новый с именем Бэлла. Но это я вперед забежала…

А тогда, в первый день мой в Анадыре, мы с Рубиным подходим к симпатичному домику.

– Вот гостевой дом, располагайся, приводи себя в порядок. А завтра утром, часов в десять, появляйся в газете. Все будем решать.

Я вошла, села. На столе для меня лежали свертки с едой. Чайник стоял, плитка. Все было. И тут я наконец поняла, как я оскандалилась. Я не знала, как завтра скажу такому хорошему человеку, как Рубин, что я его обманула, что не хочу работать в Анадыре. Что я хочу в Певек. Что все свои теплые вещи уже туда отправила. Что он подумает? Что я аферистка какая-то. И что теперь с этим делать? А если не захотят меня послать в Певек?

Было грустно. Потом что-то дико завыло. И какой-то ветер стал крутить. Боже мой, что происходит? Темень, крики. Только на следующий день Рубин мне объяснил, что рядом находится колхоз Ленина, и это там ездовые собаки выли. Они в это время воют обычно.