Да, это важно, ради этого можно и потерпеть. Валета мне проще достать, если останусь внутри, в системе. Да и в УГРО можно попробовать перевестись.
Кобра… В голове всплыло её лицо. Начальница уголовного розыска. Именно она моего предшественника и отшила – не взяла к себе. Типа, стержня нет. Ха.
Ржавые наручники!.. Баба – начальник УГРО? Милиция теперь зовется «полиция»! Куда вы, ребятушки, страну привели? Ельцин-то куда смотрит?
– Я такую лажу… то есть объяснительную – подписывать не буду, – наконец, сказал я.
– Послушай, ты… – лысый перестал косить под доброго копа. – Ставь подпись. Или хочешь взыскание схлопотать?
– Выговор – не триппер, – невозмутимо пожал я плечами. – Носить можно.
Полкан понял, что нахрапом меня не прошибёшь. Пока я на больничном – руки у него коротки. И довольно быстро сменил пластинку. Смягчил голос, пошёл в обход:
– Тут такое дело… Если в служебке всплывёт этот аппарат, с области к нам проверка нагрянет. По линии пожарной безопасности. Шерстить будут, копать. Оно тебе надо? Родное подразделение подставлять?
– Акт составим, что аппарат бракованный, – хмыкнул я. – Если надо – гражданских технарей подключим. Как два пальца об асфальт.
– Яровой, да подписывай ты, – уже пылал краской полковник. – Это приказ.
– Я пока на бюллетене, товарищ полковник, – развёл я руками. – Приказам не подчиняюсь. Что-то у меня голова разболелась. Давайте позже к этому вопросу вернёмся.
– Да он совсем охренел, – подтявкивал кадровик сбоку.
А я задумался.
Вон какая делегация. С чего такая суета из-за какой-то кофеварки? Что вы там скрыть пытаетесь, ребята?.. Не, неспроста это.
– Лучше скажите, товарищи начальники, – спокойно произнёс я. – В чём, собственно, собака зарыта? Что за бодяга с этой вашей кофемашиной?
Вот этого они явно не ожидали. Видать, мой предшественник был чем-то вроде офисной тумбочки – безмолвной и удобной. Не вякал, короче. А тут!
Ответом стали тирады. Угрозы. Нравоучения. В общем, классика. Когда нечего сказать – начинают пугать.
Не переубедили. Хотя я и не борзел слишком, так, отбрехивался по-тихому – понимал, работать с этими дурогонами, возможно, придётся, если решу всё же в полиции задержаться. Не угасала мысль, что гражданскому никто не даст добраться до Валькова, а у мента много чего есть – доступ, картотеки, полномочия.
– Вот! – не выдержал полкан, вскочил, подошёл к окну, распахнул. – Смотри, Яровой. Что видишь?
Я поднялся, надел тапочки, глянул наружу. За территорией больницы торчал здоровенный рекламный щит. Агитация. Голосуй, поддержи, выбери…
А на щите – довольный Валет. Вот ты где, сука. Морду свою по всему городу развесил. Гнида. Я аж зубами скрипнул.
– Рожу бандитскую вижу, – выдохнул я.
За спиной ахнули – прямо удар сейчас кого-то хватит.
– Какая рожа? Это Герман Сильвестрович, меценат, между прочим. Кандидат в мэры, – раздраженно проговорил начальник.
– А раньше он кем был? В девяностые? – прищурился я.
Но тот сделал вид, что не расслышал.
– Он, между прочим, этот аппарат нам и подарил. Спонсорская помощь. А теперь представь, что будет, если информация просочится. Ушлая пресса и хейтеры сразу раструбят – мол, кандидат людям фуфло суёт, сотрудников полиции кофеваркой калечит. Случайность эту раздуют – такой хайп будет! Ты же понимаешь, это удар по репутации уважаемого человека…
Хейтеры… хайп… На каком языке они говорят?
– Так вы, значит, за мецената печётесь? – хмыкнул я. – Пусть тогда прессе отстегнёт, у него бабла вагон, всегда много было. Хотя, слушайте… Не жидковато ли – на целый отдел одну кофеварку? Меценат ещё, тьфу.
