– Мама, я с дядькой Нестором был! Он про озеро рассказывал!
Княгиня вздохнула, притянула сына к себе:
– Василек мой непослушный. Что мне с тобой делать?
От матери пахло травами – мятой, чабрецом, еще чем-то горьковатым. Этот запах последнее время преследовал Василька повсюду. Раньше мама пахла розовой водой и медом.
– Пойдем, – княгиня взяла сына за руку. – Дьякон Георгий ждет. Нынче новую букву учить будешь.
В маленькой горнице при домовой церкви пахло воском и старым пергаментом. Дьякон Георгий – тощий, с длинным носом – уже разложил на столе учебные принадлежности: восковую дощечку, стило, Псалтырь.
– Аз, буки, веди, – начал Василько скороговоркой. – Глаголь, добро…
– Не спеши, – остановил дьякон. – Буква – она как человек. К ней с почтением надобно. Вот смотри – "Азъ". Знаешь, что означает?
– Первая буква.
– Не просто первая. "Азъ" – это "я". Каждый человек с себя начинается. "Азъ есмь" – я есть. Понимаешь?
Василько кивнул, хотя не очень понимал. Взял стило, старательно вывел на воске косую палочку с завитком.
– А теперь сам придумай, на что похожа буква.
Княжич прищурился, повертел дощечку:
– На парус! Вот мачта, вот полотно надулось!
– Парус, значит, – усмехнулся дьякон. – Что ж, может, и правда поплывешь куда. Только помни: "Азъ" – это ответственность. Сказал "я" – отвечай за слова и дела.
После урока Василько долго сидел в своей каморке, водя пальцем по выцарапанной букве. "Азъ есмь Василько", – шептал он. Слова казались важными, взрослыми.
***
Как-то вечером, когда солнце садилось за леса, Василько снова оказался у озера. Но теперь не один – вся детвора княжеского двора собралась играть. В земле чавкала вода, липкий глинистый берег местами уходил под сапоги. Ребята визжали, кидались мокрыми комьями, кто-то сорвался с крутого откоса и плюхнулся в холодную лужу.
Озеро встретило Василька серым блеском. Лёд ещё не отошёл от берега – в полыньях покачивалась ржавая трава, обнажённые коряги торчали, как пальцы великана. Берег был скользкий, насквозь мокрый. Тишина глухая, как под колпаком. Ни кваканья, ни ветра – только редкие капли падали с деревьев в воду.
Вдруг Митька показал на воду:
– Глядите!
Озеро, спокойное весь день, вдруг почернело. Без ветра, без тучи – просто стало тёмным, как дёготь. И забурлило мелкими злыми волнами.
– Домой! – крикнул кто-то из старших. – Живо домой!
Дети бросились бежать. Василько обернулся на бегу – озеро уже успокаивалось, но чернота не уходила.
«Жди беды», – вспомнились слова Нестора-рыбака.
Беда пришла через три дня. Гонец из Владимира загнал коня. Великий князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо преставился.
Весь Ростов загудел, как улей. Смерть великого князя означала перемены. Большие перемены.
Василько стоял у окна, смотрел на двор, где в лужах отражались хмурые тучи. Крестик, подаренный матерью, грел кожу под рубахой.
Детство кончалось.
Глава 3. Под сенью Большого Гнезда
Похоронный звон плыл над Владимиром. Медные голоса колоколов сливались в скорбную песнь, уходили в серое небо, растворялись над потемневшими лесами, где снег в низинах еще не сошел. Ветер тянул сыростью, и под ногами хлюпала талая вода
Василько стоял в Успенском соборе между отцом и дядей Юрием. Впереди, на высоком постаменте – гроб. Великий князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо отправлялся в последний путь.
«Дедушка», – подумал княжич, хотя видел грозного владыку всего два раза в жизни. Огромный был человек – плечи не проходили в дверь, голос гремел, как труба. А теперь лежит тихий, руки на груди сложены, лицо восковое.
