Последняя дочь пустыни - страница 2

Плоская чаша для масла нашлась рядом. Зачерпнув немного воды из котла неподалеку, плеснула туда эфир из узкого горлышка. Пробежавшись тонкими пальцами по переплетению бус, колец и подвесок на шее, спрятанных в складках одежды, отработанным движением отделила от общей кучи холодное лезвие и кусочек кремния. Наспех, обернувшись и оглядев шатер, уронила несколько высеченных искр в чашу с маслом. Послышался треск, и масло занялось неярким голубым огоньком.

Выдохнув через сомкнутые губы, я прислушивалась к голосам снаружи, надеясь, что Оли задержит мальчика. Лошадь терпеть не могла кислые фрукты, а чтобы найти спелый кротус в это время года, Дарию придётся приложить немало усилий.

Опустив кончик лезвия в пламя, тихонько запела. Жаль, я не знала нужных слов, только помнила, как голос пожилой родственницы наполнял пространство, когда я девчонкой пробиралась в шатер, чтобы понаблюдать, как бабка обращается к своей магии. Но на удивление, даже монотонная мелодия помогала мне поймать ту слабую нить силы, что во мне осталась. Положив ладонь на неукрытый коврами кусок земли, зарылась пальцами в прохладный песок, сразу почувствовав, как тонкая нить стала плотнее, подпитываясь от самой пустыни.

Достав разогретое лезвие, я подняла покрытую мелкими песчинками руку и, зажмурившись, провела острием вдоль ладони. Стараясь не прерывать пение, расправила напряжённые до этого плечи. Несколько густых капель скатились в чашу, вызвав шипение. Мысленно, сильнее ухватившись за окрепшую нить магии, я, зажмурившись, представила, как делаю взмах образным кинжалом, отсекая часть пульсирующей светом нити.

Задохнувшись от прожигающей боли, зарычала, сжав зубы и стараясь не отнимать руки от чаши. Кровь в ране зажглась белым светом и, как раскалённое золото, с новой силой потекла с ладони в самодельную лампаду. Все еще борясь за каждый вздох, осторожно накрыла чашу колпаком, чтобы задушить пламя.

– Все готово. Осталось только…

– Госпожа, я все принёс! – Дарий разорвал тишину, откинув полог и впустив свет и шум в резко показавшимся слишком душным шатер. Заметив, как я воровато дернулась, от рождения слишком любопытный юноша, нарушая все приличия, приблизился, не получив разрешения. Заглянув через плечо, он настороженно оглядывал меня, вдыхая терпкий аромат, исходящий из чаши.

По загоревшимся глазам рассудила, что мальчику хватило ума понять, что он прервал что-то важное. Но я уже взяла себя в руки и, расправив плечи, требовательно потянулась к связке, недовольно цокнув. Протянутая рука чуть подрагивала, а ладонь пересекал молочного цвета шрам. Наткнувшись на твёрдый холодный взгляд, мальчик испуганно передал мне вещи, стараясь больше не поднимать глаз и поскорее отойти подальше к стене. Все же ему еще многому нужно научиться…

– Благодарю тебя. Надеюсь, Оли не доставила хлопот, – голос даже мне самой казался хриплым и уставшим, но, не забыв улыбнуться, я надеялась сгладить ситуацию.

Всё ещё смущенный своей наглостью, Дарий лишь покачал головой, вероятно, вспомнив, как лошадь чуть не откусила ему нос через ткань лицевого покрывала, оставляющего открытыми только глаза. Нахальная скотина согласилась бы только на самый спелый фрукт, заодно выудив несколько фиников из заднего кармана ребенка.

Потеряв к ученику Абиты интерес, поскорее распахнула связку. Нужно придумать, как дать больным готовое снадобье. Оглядев по большей мере бесполезный набор около шаманской чепухи, которую таскала с собой, чтобы прикрыться знаниями в знахарском деле, я наткнулась на шкуру каменистой жабы. Почему бы и нет? Слизь каменистой жабы помогает от жара и укусов большинства ядовитых тварей, а травяной эфир справится со всем остальным, какая причина бы не была. Обмакнув кусочек в горячем эфире, силой положила его на язык женщины, удерживая её, когда больная даже сквозь сон запротестовала против горького вкуса.