Кромвель тоже услышал это.
После ужина начались танцы.
Генрих пригласил её первым, и это был сигнал для всех.
«Я всё ещё королева.»
Во время танца она говорила с ним негромко, чувствуя его дыхание у своего виска.
– Я слышала, что Кромвель планирует увеличить налоги с монастырей.
Генрих нахмурился.
– Зачем тебе это знать?
– Потому что народ будет винить Вас, а не его.
Он остановился, сжимая её талию крепче.
– Ты думаешь, он действует в своих интересах?
Она встретила его взгляд.
– Я думаю, что у него слишком много власти, Ваше Величество.
В глазах Генриха вспыхнул интерес.
Он медленно кивнул.
– Ты всё ещё умеешь видеть дальше, чем другие.
«Да, Генрих. И дальше, чем ты сам.»
Когда танец закончился, и она собиралась покинуть зал, её остановил Кромвель.
– Прекрасный вечер, Ваша Милость, – произнёс он с вежливой улыбкой.
– Вы тоже наслаждались, милорд?
Он чуть наклонил голову.
– Я всегда наслаждаюсь, когда вижу мастерство. А вы сегодня были мастерски убедительны.
Анита поняла намёк.
«Ты знаешь, что я начала игру против тебя.»
Но вслух она лишь улыбнулась.
– Вы мне льстите, милорд.
Кромвель склонился, его голос стал тише.
– Вы удивляете меня, Анна. Я считал, что вы потеряли хватку.
– И это было вашей ошибкой, милорд.
Они обменялись взглядами – не просто враги, но и игроки в одной партии.
Когда он ушёл, Анита знала: война началась.
Теперь оставалось главное – не проиграть.
«Во дворце важно помнить: улыбка – это не всегда признак дружелюбия, а поклон – не всегда проявление почтения.»
На следующее утро Анита вновь ощутила чувство чужеродности.
Солнечные лучи пробивались сквозь тяжёлые гобелены, оставляя золотистые блики на каменном полу. Она лежала на широкой кровати, окружённой подушками, и вглядывалась в узор на потолке.
«Я во дворце Тюдоров. Я – Анна Болейн.»
Слуги беззвучно скользили по покоям, раскладывая её утренний наряд. Бархат, шёлк, атлас – каждая складка ткани говорила о статусе и власти.
Но ни одно платье не могло защитить её от двуличности этого мира.
Во время завтрака к ней подошла её кузина Мэри Шелтон.
– Ваша Милость, мне кажется, вы должны знать… – начала она, делая вид, что поправляет складку на рукаве.
Анита приподняла бровь.
– Что именно, дорогая кузина?
Мэри оглянулась по сторонам и склонилась ближе.
– Король разговаривал с Кромвелем после бала. Они говорили о реформах… и о вас.
Анита сделала вид, что невозмутимо отпивает глоток вина.
– Меня должно волновать, что мой муж обсуждает меня с канцлером?
Мэри вздрогнула от её ледяного тона.
– Простите, Ваша Милость, я лишь… хотела предупредить.
Анита положила руку на её ладонь, сжимая чуть крепче, чем следовало.
– И я это ценю, Мэри.
Но внутри неё вспыхнуло тревожное предчувствие.
После завтрака Анита вышла в галерею, намеренно выбрав место, откуда могла наблюдать за придворными.
Именно здесь рождались интриги.
Она увидела Джейн Сеймур, беседующую с одной из придворных дам. Девушка смеялась, опуская взгляд, создавая образ смиренной и невинной души.
«Ты – не просто скромная фрейлина, Джейн. Ты – змея, укрытая в бархате.»
Её взгляд скользнул дальше.
Томас Кромвель.
Он стоял у окна, беседуя с двумя советниками. Глаза его были сосредоточены, но, как только он почувствовал её взгляд, улыбнулся.
«Ты мне не доверяешь, Кромвель. И правильно делаешь.»
Когда она вернулась в свои покои, её ждал неожиданный гость.
Генрих.
Он сидел в кресле, его выражение было… странным.
