— А там оказалось
волчье логово, — закончил Харди, прихлебывая из кружки свой травяной отвар. —
Хорошо хоть волки были сытыми.
— Зато
теперь у Зелима целая коллекция карт, — усмехнулся Базил, примирительно
добавив. — И каждую он проверяет не меньше часа, прежде чем выбрать маршрут.
Новая волна
смеха прокатилась над поляной. Даже обычно молчаливые дозорные у края лагеря
повернули головы, привлеченные весельем товарищей. А Зелим, изобразив
оскорбленную гордость, демонстративно отвернулся, но его плечи подрагивали от
едва сдерживаемого смеха.
— А помните
тот бой у Змеиного перевала? — заговорил старый Гвин, передав соседу флягу с
крепким травяным настоем, который Харди настаивал на каких-то только ему
известных кореньях.
— Еще бы не
помнить, — усмехнулся Корин, машинально потирая длинный шрам на подбородке. —
Если бы не твой меткий выстрел, Гвин, мне бы сейчас нечем было истории
рассказывать.
— Да уж, —
подхватил Брондар, подбрасывая в костер сухую ветку. — Тот здоровяк с секирой
чуть не снес тебе голову.
— Зато мы
неплохо поживились их добром, — хохотнул Зелим, прислонившись к седельной
сумке. — Помните тот сундук с самоцветами?
— Который
оказался набит крашеными стекляшками? — насмешливо фыркнул Харди. — Три дня
потом эти «драгоценности» по всей дороге раскидывали.
— А тот раз
в Соленых топях? — подал голос молодой Дин. — Когда наш обоз едва не сгинул в
трясине?
— Если бы не
чутье Мел, — проронил Базил, кивнув в мою сторону, — всем нам пришлось бы
знакомиться с болотными демонами.
— Наша
пчелка всегда знает, куда путь держать, — с гордостью произнес Гвин, поднимая
флягу. — За тебя, Мел!
— За пчелку!
— нестройным хором отозвались остальные.
Я молча
улыбнулась, разглядывая обветренные лица, изрезанные шрамами и морщинами —
свидетельствами долгих лет скитаний и бесчисленных сражений. Каждый из этих
людей готов был прикрыть мне спину в бою, разделить последний кусок хлеба,
отдать последнюю каплю воды. Они давно стали моей настоящей семьей, и ради
них я тоже была готова на многое...
Ночь тем
временем медленно опускалась на наш лагерь. Костер догорал, превращаясь в
тлеющие угли, а разговоры становились тише. Один за другим наемники
отправлялись к своим спальным мешкам, оставляя у костра лишь дозорных. И вскоре
тишину нарушало только потрескивание углей да мерное дыхание спящих воинов…
Они напали
за час до рассвета, когда сон был самый глубокий, а усталость сковывает тело
свинцовой тяжестью…
— Конные! С
западного холма! — разорвал предрассветную тишину приглушённый голос Дорла.
Тревожный сигнал мгновенно сбросил остатки дремоты, заставив всех вскочить на
ноги с оружием наготове.
— Гвин, Корх
— к телегам! Брондар, Зелим — правый фланг. Дин, прикрой лучников. Харди —
держись в центре, будешь нужен после боя. — командовал Базил, хотя его приказы
служили скорее для укрепления боевого духа. Наемники и без того занимали
позиции с отточенной годами слаженностью. Никакой суеты или паники — каждый знал
свое место.
— Пчёлка, —
негромко произнёс Базил, оказавшись рядом. — Держись ближе к центру. Что-то
здесь не так...
— Думаешь,
это простые разбойники? — спросила я, проверяя, насколько легко клинок
покидает ножны.
— Слишком уж
складно движутся, — процедил отец, всматриваясь в полумрак. — Обученные...
Они
появились внезапно — тёмные силуэты на фоне светлеющего неба, где первые лучи
уже пробивались сквозь редкие облака. Десяток всадников, закованных в лёгкие
доспехи, двигался слишком слаженно для обычных разбойников. Их атака была
стремительной и точной — они целили прямиком к телегам, даже не пытаясь
рассеять наш строй, словно наверняка знали, где искать добычу.
