Проснулась я резко, хватая ртом воздух. Небо на востоке уже светлело,
окрашивая серые скалы в розоватые тона. Лагерь постепенно просыпался — Том уже
хлопотал у костра, разогревая вчерашнюю похлебку, дозорные менялись, негромко
переговариваясь.
— Кошмары? — участливо спросил Харди, протягивая мне кружку с горячим
травяным отваром.
— Просто сны, — отмахнулась, благодарно принимая питье. Его терпкий аромат
немного прояснил голову, отгоняя остатки ночных видений.
— Базил скомандовал подъем, но я решил, что тебе стоит еще немного поспать,
— промолвил лекарь, извиняюще улыбнувшись, — знал бы, что тебя мучат кошмары,
не ослушался бы приказа капитана.
— Все в порядке и… спасибо.
— Держи, приберег для тебя немного мяса, — добавил Харди, подав мне ломоть
черствого хлеба и остывший кусок печеной свинины. Сам же с хрустом впился
зубами в мясистую кость.
Завтрак прошел быстро и молчаливо. Все торопились собраться и двинуться в
путь, пока утренняя прохлада не сменилась дневным зноем. И вскоре наш небольшой
караван тронулся в путь, медленно продвигаясь по каменистой дороге…
— Приближаемся к рубежам Энтаров, — сообщил Зелим после недели изнуряющего
пути по серым, бесплодным землям. — Видишь те тёмные силуэты вдали? Это
дозорные башни твоего рода, Мел.
— Усильте охрану, — тут же скомандовал Базил, внимательно оглядев горизонт.
— Удвоить ночные караулы и держаться вместе.
Я же продолжала смотреть на виднеющиеся башни. Высокие и мрачные, изрезанные
сетью трещин, они напоминали суровых стражей, стороживших эти земли. Их силуэты
выделялись на фоне сгущающегося сумрака, будто напоминание о древних временах.
Лишь с заходом солнца мы нашли удобное место для стоянки — небольшую поляну
в укрытой скалами лощине. Костры решили не разжигать, чтобы не привлекать
внимания. А ужинали молча, настороженно вглядываясь в тени, окутывавшие лагерь.
— Завтра к полудню доберёмся до первого пограничного поста, — проговорил
Зелим, присаживаясь со мной рядом и чуть помедлив, едва слышно добавил. — Мел…
эти места… они словно выжидают.
— Не ты один это ощущаешь, — отозвалась я, кивнув на настороженных и хмурых
ребят, которые прислушивались к малейшему звуку. — Кажется, даже воздух здесь
другой. Тяжёлый, будто пропитан туманом.
— Не только воздух. Заметила, что здесь исчезает эхо? — проговорил Зелим,
бросив короткий взгляд на скалы, будто проверяя, кто мог его услышать. — В
других местах крик отразится трижды, а тут — раз и будто гаснет.
Я ничего не ответила, лишь ободряюще улыбнулась другу и, поплотней,
закутавшись в теплый плащ, откинулась на подстилку и на удивление быстро
заснула крепким сном…
Первое поселение нас встретило настороженными взглядами и плотно запертыми
ставнями. Невысокие деревянные дома, потемневшие от времени и непогоды, жались
друг к другу, словно ища защиты. Замшелые крыши поросли бледно-зеленым мхом, а
кое-где между почерневших досок пробивались чахлые побеги дикого винограда.
Кривые улочки, мощенные растрескавшимися каменными плитами, пустовали, и лишь
тощие куры копошились в пыли да пара седобородых стариков, сидевших на завалинке,
проводила нас недоверчивыми взглядами. А у колодца в центре небольшой площади
две женщины в выцветших платках прервали свой разговор, с опаской разглядывая
наш отряд.
— Гляди-ка, Марта, — донесся до меня шепот одной из них, — чужие пожаловали,
опять поди подати затребуют.
