– Нравится? – тихо прошептал Бер, наблюдая за застывшим восторгом на лице девушки.
Она стояла, онемев. И вдруг – легкое прикосновение к щеке выдернуло из оцепенения, Ли увидела, как вампир, стоявший рядом, нежно коснулся ее кожи тыльной стороной ладони. Она только тогда ощутила влагу – предательские слезы, катившиеся по щекам. Вампир тут же опустил руку, а девушка поспешила отвести взгляд.
– Не хотел тебя расстраивать…
– Нет, это действительно… восхитительно – стирая остатки слез.
– Тогда почему слезы?
– Столь прекрасное место… в столь мерзком мире.
– Действительно, ей здесь не место… – смотря куда-то в глубь сада.
– Кому? – тихо спросила Ли, не понимая.
Словно очнувшись от глубокой задумчивости, вампир моргнул и ответил, чуть резче, чем следовало: – Природе…
«О ком ты говорил? Что за мысли тебя посетили?» – ответа у девушки не было.
Они стояли, глядя друг на друга, пока вампир, нарушив затянувшееся молчание, не отвел взгляд и не направился по тропинке в глубь сада. Ведьма последовала за ним, стараясь держаться на расстоянии: «Кажется, ему нужно время».
Вскоре им повстречалась юная девочка с золотыми волосами до пояса, заплетенными в две косы, и яркими, словно летнее небо, глазами. Заметив Бера, она замерла, склонившись в почтительном поклоне: – Господин Берсиус, вас у ворот ждут… – она запнулась, бросив взгляд на Ли, стоявшую у него за спиной.
– Сейчас буду, – бросил мужчина недовольно, даже с какой-то злостью. Повернувшись к девушке, велел: – Ты здесь подожди. – И, не дожидаясь ответа, направился к выходу, а служанка, понурившись, поплелась следом.
«Господин Берсиус… А я-то думала, это имя», – рассеянно подумала, продолжая прогулку по саду.
Вскоре взгляд Ли упал на скромную деревянную беседку, укромно притаившуюся под сенью диковинного дерева, чьи листья мерцали неземной голубизной. Войдя внутрь, она опустилась на лавку и замерла, запрокинув голову.
Купол беседки был испещрен тончайшей резьбой: словно застывшая в дереве песнь о двух фигурах, навеки устремленных друг к другу в безмолвном порыве. Девушка с волнами волос, струящимися в складки платья, и юноша, разделенные лишь жалкими сантиметрами. «Жестокий художник запечатлел вечную недостижимость», – с горечью подумала девушка.
– Я надеялся, сад развеет твою грусть, а ты, кажется, только глубже погрузилась в нее, – голос Бера, прислонившегося к увитой розами арке беседки, прозвучал с укоризной, словно бархат, тронутый морозом.
Она обернулась, и тень, скользнувшая по его лицу, отозвалась тревогой в ее сердце. Стараясь скрыть замешательство, Лили попыталась набросить на лицо маску беззаботности. – Может быть, Ваше меланхоличное настроение передалось мне, господин Берсиус? – произнесла она с напускной легкостью, надеясь, что голос не дрогнет.
Он оттолкнулся от арки и бесшумно присел рядом, словно хищник, замерший перед прыжком. Взгляд его скользнул по резному узору беседки, словно выискивая скрытый смысл. – Кстати об этом…
– Расскажешь, когда сочтешь нужным – А пока ты для меня просто Бер, —прошептала Ли, не отрывая взгляда от его задумчивого профиля.
Сегодня его глаза казались особенно темными, бездонными колодцами, в которых отражалась вечность. «Ну как же сейчас он похож на Каина…» – промелькнуло у нее в голове.
Бер почувствовал ее изучающий взгляд и медленно обернулся. – Не смотри на меня так, Лилит, а то я подумаю, что ты в меня влюбилась, – произнес вампир спокойным, почти ласковым голосом, с едва заметным акцентом, словно пробуя на вкус, выделив ее имя.
