Каждый народ, каждый клан и каждое племя хранили свои собственные легенды и предания, передаваемые из поколения в поколение. Истории о героях и злодеях, о богах и чудовищах, о любви и предательстве – все они сплетались в богатый гобелен1, отражающий многообразие мира и души.
Мир, словно феникс, восставал из пепла былого раздора, и вражда меж расами стихала, подобно буре, уносящейся прочь. Память о ведьмах меркла, словно отблеск заката, и вскоре лишь шепот легенд и страшилок для непослушных детей хранил отголоски их существования.
Как волны, накатывающие на берег вечности, сменяются века, каждый несет свой неповторимый отпечаток. Забываются былые скорби, подобно снам, растворяющимся на заре нового дня, и мир расцветает диковинными цветами. «Всё течет, всё меняется,» —и каждое мгновение становится страницей новой, захватывающей главы в книге мироздания
– Словно тут откроются новые тайны, – пробормотала Лилит, сидя на кровати и перелистывая уже наизусть заученную книгу. – Пфф! – Она откинулась на подушки, прижимая раскрытый том к груди. – Ай! – В плечо что-то кольнуло.
Положив книгу и откинув подушку, она заметила кулон, некогда принадлежавший главе ее клана. Она прихватила его, когда бежала. «Я ведь положила тебя в комод… Как ты здесь оказался?» Покрутив его в руке, с недоверием разглядывала диковинное украшение. Не обнаружив ничего необычного, все же надела его на шею.
– И ничего? – недоверчиво спросила ведьмочка. – Мог бы и откликнуться. – Не дождавшись ответа, она взяла отложенную книгу и всмотрелась.
Несколько букв вспыхнули золотым светом, медленно перетекая по строчкам и зажигая новые. Вскоре символы смешались, открывая новый текст. Ведьмочка жадно впилась глазами в невиданные строки. Взмахнула тонкой рукой, и деревянная колонна, поддерживающая крышу хижины, в миг окаменела.
Взяв в руки кулон, девушка посмотрела на ворона – он все так же неподвижно сидел на луне. – А ты молодец – она легонько коснулась пальцем макушки птицы. Увидев, что сталось с колонной, хмыкнула: «Довольно неплохо». Спрятав кулон под кофту, стала собираться в деревню. Выделанный мех висел на турникете из жердей.
«Завтра в деревне ярмарка – шанс выгодно пристроить шкуру оникума2! Этот проказник изрядно досаждал селянам, даже парочку зазевавшихся успел загрызть. Уже поговаривали о том, чтобы гонца в ближайший лагерь стражи слать, дабы усмирили чудище.
Пришлось самой решать проблему. Лишнее внимание мне ни к чему, да и покидать насиженное гнездо не хотелось, а за шкуру этого медведя, уверена, отвалят немало золотых. В общем, и деревню от стражи уберегла, и кошель свой пополню – одним выстрелом двух зайцев…»
– Точно, зайцы! – пробормотала девушка, докручивая медвежью шкуру. Пора приниматься за оленью и десяток заячьих, до которых руки еще не дошли.
Солнце уже клонилось к закату, а до деревни предстояло идти всю ночь. «Нужно успеть к рассвету, чтобы старый ворчун не отдал мой прилавок кому-нибудь другому».
Заскочив в дом, она натянула кожаные штаны с ремешками у колен, спрятала в них пару верных клинков. Сверху накинула длинную, черную вязаную кофту, а поверх всего – черную накидку с капюшоном. Плотно надвинув капюшон на глаза, перекинула сумку через плечо, двинулась в путь.
По старой тропе, знакомой до каждой кочки, Лилит пробралась через лес и вышла к деревне. Начинало светать, небо было затянуто серыми облаками. «Дождя не будет» – кинув взгляд в небо, направилась по узкой тропинке, петляющей между покосившимися домишками, прямиком к центру площади.
