Дьюп остался на «Факеле», ведь Локьё не был в курсе, что сам лендслер Юга по случаю болтался в гостях у инспектора Джастина.
Но эрцог говорил только с инспектором, с ним мы и полетели на экзотианский флагман.
Флагман командующего эскадрой Содружества
эрцога Локьё «Леденящий»
Корабль назывался «Айникстэ» – «Леденящий». Или, в прямом переводе, «Убивающий холодом». Милое такое названьице.
– Скромнее надо быть, – сказал я его острому породистому носу и захихикал.
Инспектор Джастин покосился на меня.
– Ты чего?
– У ледяного лорда должны быть ледяные яйца, – сказал я первое, что выкатилось на язык, и по взгляду инспектора понял, что Дьюп перестарался с лекарством.
Я хотел фыркнуть, но икнул. Перед тем как мы расстались, Колин ещё и какую-то дрянь пить заставил. Пахла она вином, но, как я понял, вином не являлась.
Вышли из шлюза, и я остолбенел. Такой роскоши, как на «Леденящем», я вообще никогда и нигде не видел.
Отделка корабля не только подчёркивала размеры состояния эрцога Локьё, но и радовала глаз. Некоторые элементы интерьера были настоящими произведениями искусства, другие – антиквариатом или внеземными трофеями.
У входа в шлюзовую камеру, под табличкой с названием корабля и девизом, бил живой фонтан. В струях воды перекатывались «воздушные камни» с Кламэ, ценой в боевую шлюпку каждый.
Я задержался, чтобы прочитать девиз. У нас на кораблях не было девизов, и я о такой традиции не слышал. Может, это девиз дома?
Сам бы я перевести не сумел, но спецбраслет помог. Синяя искрящаяся надпись на белом золоте гласила – «Я пью твою жизнь».
Хорошенький девизец!
Я захохотал, как припадочный. Инспектору пришлось взять меня под локоть и потащить к белой мембране дверей во внутренние помещения корабля. Сопровождающих нам не полагалось, да и люди эрцога не спешили сбегаться к шлюзу. Ни охраны, ни толпы идиотов из младшего командного состава я не заметил.
Только когда мы вышли в центральный коридор, нас встретили трое – ординарец и два охранника.
Ординарец был из младших сыновей того же дома, что и эрцог. Синяя с кипенно-белой отделкой форма. Каждая мышца прикреплена к костям с соблюдением этикета. Лет на вид около сорока, красавец, но не такой беломордый, как наши аристократы. Здесь загорать постыдным, видимо, не считалось. (Я вспомнил, что и единственный виденный мною раньше эрцог дома Аметиста, Энек Анемоосто, тоже был довольно загорелым).
Коридор, по которому мы шли, больше напоминал музей – старинное оружие, современные дуэльные мечи, сабли.
Я только головой успевал вертеть – инспектор шагал бодро и тащил меня за собой с минимальными приличиями. Когда он затормозил неожиданно для меня, я вывернулся из его некрепкого захвата и медведем ввалился в полураскрывшуюся дверь.
Дверная мембрана взвизгнула, подавилась, и я протиснулся в довольно объёмную каюту.
И споткнулся глазами о тошнотворно-мерцающее пятно.
***
Лёд. Острые голые скалы. Холодный ветер. И злобный искристо-серый зверь с льдинками в глазницах.
Зверь хлестал себя по бокам хвостом и скалил полупрозрачные клыки...
***
Но я был сегодня неадекватен.
Я расхохотался, и картинка осыпалась, как осыпается от холода пластик.
Дверная мембрана взвизгнула ещё пару раз, с шипением раскрылась-таки до конца, и в каюту шагнул инспектор Джастин.
