Откуда я так хорошо вашуга-то помню? Я же не видел зверя живьём?
– Давно я хотел на тебя посмотреть, – неожиданно почти нормальным тоном произнёс эрцог. – Не верил, что такое вот хаго, без роду и племени... Откуда ты только свалился, на наши головы? – И вдруг он повысил голос: – Кто ты такой?! Я не нашёл у тебя ни предков, ни корней! Кто ты?!
Не знаю, на что он рассчитывал. К ору меня давно приучил Мерис, и дело это, в плане пробуждения моей личной совести, было безнадёжное.
Локьё кричал и, видимо, пытался как-то воздействовать на меня, но я повис совсем в другом месте. Более спокойном, кстати. Меня там ждали. Мне были там рады.
Кто? Да Хэд его знает. Может, это странное состояние было вызвано той психотропной дрянью, которой меня накачали?
– Всё очень просто, эрцог, – весело сказал я, когда Локьё закрыл рот. – Помнишь детский стишок?
Я хотел брякнуть глупость про брачные крики диких котов, но губы не послушались, и я сам с удивлением услышал:
– Жажда и голод взрастили меня.
От тверди земной. И истинного огня.
Откуда я вообще это взял?
Эрцог, похоже, обалдел не меньше меня.
– Ты знал Рогарда?! – спросил он, сверля меня глазами.
Вопроса я не понял. Но рассмеялся:
– Я знал всех и не знал – никого.
Я сам не понимал, что несу. Я был, как пьяный.
Но эрцог побледнел. И инспектор Джастин тоже. Мне же, благодаря гуляющему в крови нейролептику, было по-прежнему весело.
– Мы сами с ним уже нахлебались, – инспектор Джастин коснулся пальцами лба. – Предсказать, что он натворит...
– Мне докладывали, что его «смотрели» два мастера?
– Мне тоже.
– Чушь, ересь, – эрцог раздражённо забарабанил по прозрачной столешнице. – Этого просто не может быть!
– Чего не может быть? – удивился инспектор Джастин.
Эрцог не ответил. Мне казалось, он сейчас выпустит когти и...
Я уже видел борозды на пластике столешницы!
– Энима, – выдавил он наконец. – Мать зверья!
Не понятно было, ругается он или это ответ на вопрос.
И вот тут я неожиданно начал «трезветь».
– А что случилось-то, в самом деле? – спросил я, размышляя, что должен, по их мнению, знать, а чего не должен. – Что я опять натворил-то, по-вашему?
– Это я у тебя спрашиваю! – повернулся ко мне эрцог.
Сидел он между мной и инспектором Джастином, вот и вертелся, как...
– ? – я уставился на него недоумевающе.
– Два наших корабля погибли в районе Плайты!
– А что они там делали? Патрулировали? – спросил я нарочито спокойно. – Боевых действий в этом секторе с нашей стороны не было, за это ручаюсь. Есть записи станций слежения. Мы можем прислать. Возможно, они вам чем-то помогут? – Я встретился с ним «честными» глазами и продолжал. – А почему ДВА ваших корабля? Наш патрульный висит там один. Значит, и ваш должен быть один. Там что-то произошло? Эрцог, если вы не приоткроете карты, мы вам не поможем. Политика политикой – но два корабля – серьёзные потери. Как капитан, я вам очень сочувствую.
Но эрцог игру в сочувствие не принял. И не поверил мне ни на миг.
Чем дольше я говорил, тем больше обострялись его черты. Он пристально смотрел на меня, и пред моими глазами начала медленно растекаться тьма.
Меня потянуло в неё, и я сопротивляться не стал. Ощущал, что по-прежнему защищён кем-то невидимым. Доверившись новому ощущению, закрыл глаза и увидел мерцающее переплетение линий.
Это было похоже на линии эйи, взятые в каком-то другом ракурсе.
Я стоял теперь не внутри переплетения, а висел немного над ним, и видел светящиеся с разной силой нити и светлые пятна пересечений.
