Что ж, к эрцогу, так к эрцогу. Попрощавшись с Элиером, я завернул в главный коридор, прошёл мимо общего зала и... не обнаружил охраны возле каюты Локьё.
Я не знал, что эрцог плохо выносит разного рода дежурных, и под ногами они у него обычно не вертятся. Да и вообще он не терпит никого лишнего. И без доклада к нему имеют право входить десятка два родственников, не больше.
Будь я в курсе здешних порядков – просто зашёл бы в соседнюю каюту или вернулся в общий зал и там нашёл кого-то из свитских. Обратился бы к нему с просьбой доложить о моём визите.
Но ординарцев не любил и Мерис, да и сам я ставил охрану у дверей лишь в положенных протоколом случаях. Потому – просто постучал и вошёл.
У Локьё сидел медик. Спиной, но это было видно по одежде. И докладывал ему:
– Функциональные изменения головного мозга – налицо. Обычно мы наблюдаем такие в период, между 120-150 годами. Каких-либо генетических предпосылок к более раннему старту третьей сигнальной системы найти не удалось. Возможно, что-то послужило случайным стимулятором. В таком случае очень хотелось бы знать – что? Внешне отклонений нет. Абсолютно здоровый мозг. Все зоны нормально развиты. Ощущение такое, что мы вообще рассматриваем какой-то классический, обычный вариант. Словно бы у него-то как раз всё в порядке. Не в порядке у тех, кто не имеет подобных функциональных изменений при том же строении мозга.
Медик замолчал и повернул ко мне голову. Я узнал Домато.
Эрцог тоже воззрился на незваного гостя, но не рассердился вроде. Только буркнул:
– Лёгок на помине. Чего пришёл?
– Хотел попросить разрешение сделать запрос на Аннхелл.
– Ну, так делай, я-то при чём?
Я оттянул рукав и показал, что браслета общей связи у меня нет.
– А, – сказал эрцог. – Перестраховщики завелись. – Он хлопнул по панели и выругался, когда загорелся сигнал.
– Что б вас к Тёмной матери!
– Служба безопасности, – бесстрастно отозвалась панель.
– Браслет отдай, дурак! – рявкнул эрцог. – Он тут в гостях, а не в тюрьме. Понял?
– Вас понял.
– Не «васпонял», а понял, спрашиваю?
– Так точно.
– Одни болваны кругом, – Локьё отжал кнопку. – Иди, мученик. Впрочем, стой. Раз зашёл уже...
Он лениво развернулся ко мне вместе с креслом, закинул сцепленные ладони за голову.
– Садись, чего стоишь?
Я сел.
Он разглядывал меня с каким-то физиологическим интересом.
Долго разглядывал. Я сидел и думал о Влане. Как она там, и что вообще с ней такое?
Элиер был прав – у неё, скорее всего, просто срезало полголовы.
Я вспоминал пластиковый фиксатор, больше похожий на колпак, и всё больше утверждался в мысли, что как-то так оно и было.
Что же я диагноз-то не вызубрил?
– Чего такой скучный? – поинтересовался, наконец, Локьё.
Я передёрнул плечами: твоё, мол, какое дело.
– Врачи мои обижают, что ли? – он посмотрел искоса на Домато, но тот игры не принял, да и взгляда, в общем-то, не заметил: смотрел на экран и думал о чём-то своём.
– Да нет, с врачами как раз всё нормально. Если исключить историю с сапфиром, то более комфортного медобследования я ещё не проходил.
– С каким сапфиром? – лениво спросил Локьё.
– На Гране ребята мне подарили сапфир, наверное, с записью, ещё не проверял. А я его проглотил, оказывается, когда Бризо за мной охотился. И забыл об этом. Долбануло по башке – и забыл.
– Сапфир? А почему вдруг сапфир? – удивился Локьё.
– А почему – нет? Может, не было под рукой синийского камня. А может – вообще на память.
