– Неинтересно? – спросил я.
– Интересно. Просто наставник меня потерял, наверное. Рассердится.
– А не пошёл бы он...
– Куда?
Я осёкся.
– Ну, это я ругаюсь, но, по сути... Может, ведь и правда больше не увидимся. А наставник тебе и так, поди, надоел. Бить же не будет?
– Бить?
У него было такое изумлённое лицо, что я рассмеялся.
– А поехали, братишка, с нами? Я тебя бойцам буду показывать. В воспитательных целях. На предмет того, что драться без повода – это невежливо. А то завели манеру – кулаками всё решать.
Я вспомнил ребят, и мне стало вдруг тоскливо. Чего там Дьюп так долго?
И тут же они вышли.
В доме на Айяне было тонкое, очень светлое платье, зашнурованное на груди, теперь она надела сверху что-то вроде плаща, тоже очень тонкого.
Я встал. Тоо тоже вскочил, и по лицу его пробежало, как мышь, сожаление. Так быстро, что я подумал – мне померещилось.
Дьюп кивнул, пойдём, мол. Выходило – Айяна летит с нами.
– Парня-то возьмите, садисты! – попросил я.
– Ему ещё нельзя в прокол, – отозвалась Айяна.
Дьюп подошёл к Тоо. Постоял какое-то время, разглядывая его.
Тот беспомощно оглянулся на мать, а потом вдруг опустился на колени. Колин положил ладонь ему на голову.
У меня было чувство, что я присутствую при чём-то очень интимном и личном.
Саа, столица Аннхелла. Окрестности и госпиталь
«...Вся беда в том, что мир, когда он настоящий, – напрочь лишён книжной соразмерности и стройности. Это всегда смесь необъяснимого, непередаваемого, откровенно тупого и жестокого. И этим он толкает пишущего к совершенно иному миру. Миру, устроенному логично. Пусть даже грязному, если речь в романе идёт о грязи.
В жизни – иначе. Как ни бейся – всё равно будешь совершать неоднозначные поступки: хорошие для одних, плохие – для других, умные для третьих и откровенно тупые для четвёртых.
Наш мир – живой. Пока он живой – в нём существует неоднозначность и незавершённость.
Каждую секунду он рождается из линий эйи. Родившись – умирает. Так полагают эйниты.
Учёные же считают, что мир есть сумма одновременно существующих противоположностей. Разница невелика, в общем-то. Квантовое многовариантное будущее переходит для наблюдателя в четырехмерное одновариантное настоящее. Легко и просто.
Эйниты полагают, что видят варианты будущего. Мало того, они уверены, что могут влиять на выбор вариантов не поступками, а исключительно силой душевной работы.
Подтвердить или опровергнуть это трудно.
Но я наблюдал ситуации, просчитанные логиками, казалось бы, совершенно однозначно. Однако Проводящий говорил: «Нет, будет так», и все наши выверенные расчёты летели влево.
Конечно, можно спорить, можно считать, что рассчитывали мы неправильно. Но сомнения всё-таки остаются, когда это повторяется.
Кстати, грешат психическим воздействием на реальность не только эйниты.
У ледяных лордов тоже морда в пуху. Но действуют они жёстче, и в этом плане эйниты мне симпатичнее.
Жестокости в мире и так хватает. Хотя она – самое нелогичное, что в нас есть.
Звери не убивают без биологических причин. Это делают только люди.
Только мы убиваем, нанося этим вред живым тканям собственной души.
Я думаю, что душевное вырождение и было причиной массовой экспансии человека в космос. Земляне просто вытесняли тех, в ком желания разрушать оказалось слишком много.
