8. И детей своих оставил я в ночи, не полюбовавшись напоследок их светлым сном. Одну пальму видел я в оконце своей золотой комнаты. Единственную звезду, запутавшуюся в ее ветвях.
9. Я шел к ней через ночь. Спали тела и дремали души, запутавшись в бесплодных видениях, непереваренных страстях дня. Тигр-оборотень рокотал в джунглях. Сам невидим, лишь два желтых глаза парили над землей.
10. И далека была пальма, отовсюду видная, как на ладони. Шел я, и отступала пальма. Не привык я в своей башне к свойствам пространств, не переставал удивляться комической мелкости отдаленного. В моей башне до всего было рукой подать.
Глава 17
1. Неторопливо, но безнадежно уходил от меня горизонт. Я заподозрил у пальмы свойство недостижимости. Мол, нарисована она на склоне небесной чаши и отдаление ее абсолютно, неподвластно человеку.
2. Сияла вдали вселенская пальма. И понял я, что не дойти до нее ни за ночь, ни за день, а идти шаг за шагом, не торопясь и не медля.
3. По утру унылые деревеньки как повыскакивали из-под земли. Не взял я с собой даже глиняной чашки для сбора подаянья, потому брал, что мог унести в руках. Давали щедро – мелкие такие монетки и куски рисовых лепех, которые скребли глотку и раздирали желудок.
4. Отощал я и почернел, разодрались мои царские наряды. Но был я неудивителен людям. Так и тащились с деревянной сошкой за парой костлявых буйволов, не оборачивая головы.
5. Не знаю уж, принимали меня за бродячего архата или так, за нищего-попрошайку. Но ни мудрости у меня не просили, ни небылиц про заморские царства. Не знали, простаки, что сама их смерть бродила по дорогам, продираясь сквозь бушующие жизнью и ростом джунгли.
6. Да и не боялись они смерти, без шороха уходящие в другую жизнь, как вон то зерно, брошенное в их борозду.
7. Встречал я по пути и таких же, как я, отощавших бездельников. Сорвал в ту пору вихрь мира с мест алкавших духа, в земле не укорененных. Философствующие вайшьи и шудры шлялись по дорогам, проповедуя разное.
8. В облачных извивах прозревали новых божеств, ибо одряхлел мир – все дороги загибали в небо.
9. На скрещенье путей повстречал я двух аскетов, как и я – вонючих и оборванных, с глазами, одичавшими вконец. Сговорились мы идти вместе, да никак не решим, в какую сторону.
10. И сказал мне один из них, нагой, косматый южанин:
Глава 18
1. Пойдем-ка, братья, к западу, на закат, где смеркается мир. Минуем страну огнепоклонников, сжигающих свои тела на высоких башнях. Потолкуем со звездочетами Египта, и преисполненные их сокровенной мудрости, двинемся на земли гипербореев, что не знают чреды рождений, оттого живут отчаянно и нелениво.
2. Они там не накопители, не копят, как мы, будущее, наращивая башню своей жизни, пока не коснется ее вершина небесного совершенства. Храбро растрачивают жизнь в суете и твореньях, которым нет равных.
3. Мы придем к своевольным варварам и дадим им то, чего они алчут, сами того не зная. Нет им нужды в богах жизни, сами они божественно могучи. Лишены они слабости и милосердия. Слабый и смертный бог им нужен.
4. Не жизнь запечатлеют они в будущих храмах, а смерть саму, собственное богоубийство. В небесах разместят свою тоску по детству и сиротству. В буйствах проживая жизнь, как тянуться они к смерти!
5. Не знают они о величавых вдохах-выдохах вселенной, о грядущих успокоениях мироздания. Жизнь их коротка, а смерть вечна. Они способны мир загубить своей неуемной суетой.
