Но он рано радовался, потому что последним палец указал на него:
– Трус.
– Это я трус?!! – завопил Мордвиг и аж подпрыгнул. – Да это я трус что ли?!! Да я один тебя тут не боюсь, колдун немытый! А пошли вы все к Далину! И вы, предатели, и ты, со своими восторгами, и ты, хрен магический! Чтоб вас Шут поимел! Чтоб все семеро поимели!!!
Больше не зная, что сказать, Мор отчаянно дёрнул руками и резко развернулся, стараясь побыстрее уйти, чтобы они не увидели, как покраснели глаза.
Вот уж послали боги денёк! Вот уже денёк! Под хвост хряку такой денёк! Лучше бы спал весь день до захода солнца! Всё равно матушка бы пожалела и разрешила отлежаться.
Думать в таком состоянии было невозможно. Поэтому Мордвиг, вздохнув, поступил как настоящий мужчина в трудной ситуации.
Пошёл к маме.
– Сынок, ну не отчаивайся, – ласково проговорила она и подложила ему ещё оладушков. – Я же говорила, что жениться нужно по уму и пару головой подбирать. А Мирка девочка хорошая, но тебе не подходит…
– Да чего ж не подходит, мам?! – воскликнул Мор с набитым ртом, чуть не подавился и потянулся к кринке запить.
– Не подходит она тебе, – мягко повторила матушка. – Ты парень умный, а она, пусть и милая, да всё же деревенская совсем…
– Мам, ну ты же любишь папу? – подняв взгляд, спросил Мордвиг в тысячный раз.
– Конечно люблю, сынок, – вздохнула она. – Конечно люблю.
– А… – начал было он, но матушка перебила:
– Не нужно, сынок.
Мордвиг вздохнул. Да и к лучшему. Матушке лучше не знать, что он обо всём этом думает. Пусть мысли так и останутся в тайне.
«Ненавижу клятых магов!».
Оладушек закончил свою жизнь, беспощадно разорванный на клочки.
К непомерной радости Мордвига, гномов дома не было. Матушка сказала, что они собрали поклажу, а сейчас кучкуются с остальными, ожидая команды к выходу. Что вчера случилось, узнать так толком и не удалось. То ли напал кто, то ли сами передрались – непонятно! И что тогда там забыл этот штормградский оборванец? Нелепее мага не сыскать! Они же обычно чистюли. Тщеславные белоручки! А этот, похожий на бродягу, больше напоминает старую дохлую курицу.
Нос на улицу казать не хотелось. Голова действительно болела, да и, не дай боги, нарваться на этих двоих…
Дверь распахнулась без стука, и показалась озабоченная физиономия Бруги.
– Там этыть… Созывают всех на сборный! – сказала она и дёрнула головой, как бы подгоняя.
По отсутствию улыбки Мордвиг понял, что дело серьёзное. Придётся-таки. Они быстро поднялись с матерью и пошли за спешно шаркающей бабкой в сторону старостиного дома.
А там народу было! Всё село! Издалека толпищу видно! Даже стариков с маленькими дитями притащили! И те, кто в поле ушёл утром, тоже были здесь, недоумённо переговариваясь.
– Это што же это деется? – охала Бруга, периодически оборачиваясь, несмотря на слепящие её солнечные лучи, чтобы проверить, слушают ли её спутники. – Я такова не помню с молодости! Видать, беда какая! Сейчас всё объявят! Не дай боги, опять война!..
Мордвига передёрнуло. О войне он слышал от старого учителя в слушальне. Мальчишки браво хвалились, кто бы и как сражался, чего бы сделал, каких бы побед домой принёс, а сам Мордвиг так и не смог взять в толк, зачем вообще эта война нужна? Ничего от неё хорошего нет, только горе для всех.
