А в толпе уже слышались шепотки и недовольные возгласы. И правда, он что, затеял всё это, чтобы перстень вернуть?
«Вот ещё!» – подумал Мордвиг. «Пусть вон другие помогают! А я с магами нянчиться не нанимался… Мне тот перстень даром не нужен!».
– Друзья! Угольковцы! – чуть ли не любовно произнёс эльф. Вот-вот слеза из глаза потечёт! – Этот перстень очень древний. Камень, что в нём, настолько редкий, что…
И вдруг он замер на полуслове, выдохнув, резко опустил руки, привычно сгорбился, а взгляд стал как прежде, будто гвозди в макушку забивает. Толпа притихла, а сзади послышались шаги незаметно окруживших столпотворение воинов. Мордвиг огляделся, понимая, что тех народичей он не знает. Более того, их точно не было в начале монолога Хилема.
Мастер вскинул руку, указывая пальцем:
– Этот, этот, эта и этот, – уже совсем другим голосом припечатал он, тыкая пальцами в присутствующих. – Остальные можете проваливать!
Толпа возмущённо зароптала, но поспешила уйти, подгоняемая суровыми взглядами чужаков, оставляя выбранных в их компании. Недвусмысленный жест – руки на рукоятях мечей – кого угодно сговорчивым сделает.
Мордвиг глянул на них, на Хилема, на матушку, и ему нестерпимо захотелось убраться подальше. Но он не мог.
Магический перст указал и на него.
Привыкший к деревенским дракам Мордвиг вдруг осознал, что, оказывается, бывает и по-другому. Не так, чтобы по-честному или, там, стенка на стенку, а так, что понимаешь, что если по-хорошему не сдашься – тебя заставят, а если нет, то и убьют. И, честно говоря, откровенно струхнул.
Воины были серьёзные, обученные, и он мог поклясться, что как минимум половина – маги.
– Он не вор! Не вор!!! – в отчаянии закричала мама, стараясь ухватить сына за руку, но суровые пришельцы оттеснили её и отца, сбивая в кучу четверых подозреваемых. Подбежал староста и отчаянно затряс бородой:
– Помилуй, господин! Единственный кузнец в деревне! Я поручиться могу…
– У него сын уже вырос, – припечатал Хилем и повернулся к воинам. – Я сказал – убрать всех отсюда!
Один из них молча вынул меч и направил остриё в сторону сильнее затрясшейся бороды. Борода начала стремительно удаляться, и староста почти вбежал в дом, с грохотом захлопнув дверь. Мордвиг с отчаянием взглянул на мать, которую силой тащил прочь ещё один воин, на отца и Бругу, которые тоже по-хорошему уходить не хотели, но поделать ничего не мог – остальные пришельцы тоже обнажили оружие и стояли, внимательно следя за пленными.
Где-то в удаляющейся толпе мелькнула коса Мирки, но она так и не обернулась.
Помимо Мордвига, в компанию несчастливцев попал кузнец Гритка, незнакомая светловолосая девица, почти девочка – наверное, из каравана? – сам Мордвиг и, к его потаённой радости, Тимар. Нехорошо, конечно, но вдвоём не так страшно. Друг спокойно смотрел на конвой, будто уверенный, что всё будет хорошо.
Мастер Хилем оглядел площадь и подошёл ближе:
– Надо их убирать отсюда, – озабоченно сказал он, на миг пронзил Мора своим диким взглядом, будто разглядывал у того внутреннюю стенку черепа, и скомандовал: – на тракт их. Ирэй, – кивнул одному из подчинённых, – на тебе кони.
И ребят поволокли по дороге вдоль улицы в сторону юга, на тракт. Мордвиг старался держаться поближе к Тимару, но получалось не очень – их разделяли всё те же воины. Откуда только взялось столько? Полторы дюжины, не меньше! И все как на подбор: рослые, поджарые, с внимательным и цепким взглядом. Но хоть люди.
