Возможно, Давор, трагически потерявший свою любовь, был той щелью, сквозь которую мог проникать призрак в надежде сохранить безжизненный цветлинский Принцип.
Вдвоём они смогли победить графиню, но в какой схватке пёс потерял так много крови и едва не лишился жизни, знали только эти двое. Давор выходил пса, с тех пор они были неразлучны.
Отныне эта история как продолжение истории любви Давора к Аиде будет легендой Цветлина.
Открой своё сердце
Снег шёл все дни, и уже бесполезно было с ним бороться. В последний раз мы оставили автомобиль внизу, у подножья села, потому что ни на какой скорости наверх подняться ему было не под силу.
Мы вышли, чтобы идти пешком, оглянувшись, его не увидели – накрыло снегом. Внутри осталось висеть одинокое сердце…
Это было настоящее восхождение на гору. Но на вершине нас ждал пылавший поленьями камин, который растопил неожиданный гость. Это был Игнасио.
Его лицо смеялось в отблеске огня. В такую погоду, когда снег и сильный ветер, провода часто не выдерживают, гаснет свет.
Мы сели поближе к очагу, Штефан поставил на стол вино из виноградников Цветлина.
Пришёл Иво с жареной рыбой, покрытой дольками лимона.
Дым из нашей трубы созвал остальных, пришли все, нас стало много, и стол вмиг оказался накрытым для встречи Нового года.
Рядом спала массагетская царевна, подрагивая во сне, как щенок, набегавшийся за день. Она была единственным ребёнком в новом цветлинском обществе, когда трёхлетняя уругвайская полиглотка выезжала для обновления визы в Словению.
Каждый принёс всякую мелочь и положил под ёлку: конфеты, шоколадки, колечко от ключей с сердечком, пустую газовую зажигалку, перо ястреба и ещё массу бесполезных во взрослом мире вещей, которые утром должны были сделать её самой счастливой и богатой на свете.
Нынешняя зима в горах временами отрезала нас от мира, вероятно, для того, чтобы мы лучше ощутили самих себя.
Каждый, глядя внутрь, знал, через что прошёл и он, и другой. Здесь были все, кто мечтал или хотел изменить себя и свой мир. Но никто не мог знать будущего.
Когда весной я буду улетать, высоко в небе поднимусь с сиденья и направлюсь в хвост самолёта.
– Ты бежишь от своего счастья… – скажу я.
– Никто никогда до конца не знает, что оно такое, счастье, и где оно ждёт человека, – с тяжёлой печалью ответит Лена.
Ни одна таможня не смогла бы остановить её за то, что она тайно увезёт под сердцем, упорно стремясь найти утраченные черты прежней жизни там, где их уже не могло быть и не было.
Лене всегда казалось, что её счастье обретается где-то на той земле, куда она устремится, бросив Марко и Цветлин. Ибо опыт того, что дано изначально нам от Бога со страной, родителями, детством и юностью, в большинстве из нас сильнее всего – и страха перед опасными врагами, и благополучного существования на чужой земле, пусть даже с любимым человеком.
Но однажды Лена позвонит мне в Москву. Она будет не одна, с ней будут малыш и… Марко.
Он будет долго искать их по всей Сибири, а когда, наконец, найдёт, скажет только одно: «Пойдём в Цветлин!»
Я буду провожать их в аэропорту Шереметьево, слушая от Лены обо всём, что ей опять пришлось хлебнуть за это время от беззаконья наших изощрённо жестоких и лишённых всякой нравственности чиновников, и что она наконец поняла: счастье неповторимо, но оно имеет много форм и свои временные периоды. Для счастья нужна смелость духа.
