Шершавый язык коснулся моей щеки, и я вздрогнула. Волк терпеливо облизывал мое лицо, довольно щурясь. А увидев листья люпина за лямкой моего сарафана, так и вовсе ткнул тёплым, немного колючим лбом в мою шею.
Ластился зверь недолго.
Лизнув напоследок мой нос, стремительно скрылся в темноте, оставив после себя странный запах на лице и пыльный след на дороге.
Оцепенение спало, когда я поняла, что едва ли не лежу в пыли, нежно сжимая в руках листья люпина.
Утирая лицо, думала что у Хорка и Эйгиля появился новый соперник. И люди не ровня зверю. Но сильнее всего меня беспокоили те чувства, что я сейчас испытывала. Словно на меня навели дурман. Я смотрела вдаль и ничего не видела.
Страх вернулся липкой волной и подстегнул меня так, что до дома Аси я бежала сломя голову и не разбирая дороги. Сердце билось с такой силой, что каждый вдох казался последним.
Девичьи голоса звонко раздавались в доме, когда я, лохматая и раскрасневшаяся от бега, забежала в сени. Немного отдышавшись и пригладив волосы, осторожно зашла в комнату.
Воровато озираясь, села на лавку и выдохнула. Эрна ехидно посматривала на меня, но говорить ничего не стала.
— Хорошо подышала? — Ася рассмеялась, думая, что я красная от смущения.
— Хорошо…
— Это и видно! — Эрна не удержалась и попыталась меня поддеть. Вздернув нос, брезгливо отвернулась. Что она подумала, и так понятно: обжималась с кем-то.
Знала бы она, с кем!
Протяжный волчий вой затушил разговоры. Подруги замолчали, опасливо переглядываясь. Вой был каким-то печальным, грустным, от него щемило сердце, а на глаза наворачивались слёзы.
Но только для меня.
— Не повезло кому-то, — Эрна хмыкнула и приосанилась. — Волку в зубы попало: считай — пропало.
Я согласно мотнула головой.
Пропало…
Вот и я пропала!
6. Глава 5
Ярмарка гудела. Такое событие никого не могло оставить равнодушным. Все жители деревни высыпали на проплешину возле старого колодца. Часто это место становилось площадью для различных чествований, встреч и объявлений.
Здесь могли и свадьбу отпраздновать, и розгами выпороть. Но у меня от этого места были только приятные воспоминания. Чаще всего, когда мы приезжали в гости к тётке, здесь устраивали гуляния. А в ярмарку отец всегда покупал нам сладости и всякие безделушки.
Олав этого не застал. Но ярмарка ему очень понравилась. Мой братец носился между палаток как оглашенный, заглядывая в каждый угол, в каждый лоток, рассыпаясь в бесконечных вопросах.
— А это что? А это есть можно? Ух ты! Кара? Ты мне это купишь? А это? Кара, посмотри! — вихрастый затылок то и дело мелькал между разноцветных полотнищ. Я только и успевала, что уворачиваться от людей и выхватывать взглядом то макушку Олава, то яркий кант его рубашки. — Надо же! Кара? Ой, ты посмотри! Посмотри!
В этой суете мы выбежали к самому краю площадки, где в самой красивой одежде уже красовался Орм. Теперь он не походил на усталого путника. Борода была расчесана, на голове — полный порядок. Начищенные сапоги блестели на солнце, а красная рубаха, подпоясанная красивым, расшитым бисером, кушаком так и бросалась в глаза. Мужчина, расставив руки, зычно горланил, выкрикивая шутки да прибаутки:
Ярмарка, ярмарка!
Огневая, яркая, плясовая, жаркая.
Глянешь налево — лавки с товаром,
Глянешь направо — веселье даром!
Солнышко жаркое встает,
Спешит на ярмарку народ!
Орм ловко направлял людей в нужную сторону: кого к палатке с платками да тканями, кого к разложенным на ярком полотнище игрушкам, кого к резным безделушкам кого к нужным в обиходе товарам: посуде, утвари и прочему . Всё самое красивое и яркое скупалось мигом: Вальская ночь уже сегодня, но еще можно было успеть сунуть задаток или поблагодарить отдарком.
