– Тпрр-у-у-у!
На улице послышались голоса; скрип остановившейся брички; по настилу, в сторону дома застучала старушечья палка.
– Приехали! – крикнула Маша, оттолкнув Митю в самый конец деревянной постройки, – Прячься, скорее!
Единственно, куда бы мог спрятаться студиозус, так это за ту самую дощатую стенку. Ничего, кроме огромного чана на чугунной подставке, он в темноте не увидел. Прижавшись к стене, молодой человек наблюдал сквозь широкие щели, как за Марфой Авдеишной в дом вошел грузного вида мужчина, по одежде своей сильно напоминающий то ли прикащика из скобяной лавки, то ли купчину.
Вот так попали! – выдохнул Митя.
Повязав на голову голубую косынку, и покрестившись, Маша юркнула следом за ними.
Что же мне делать, что же мне делать? – соображал студиозус. Наверняка, это тот человек, о котором говорила Мария. Сейчас что-то будет. А хорошо было бы посмотреть.
Была-не была!
Пригнувшись, Митя выскочил из неудобственного укрытия, и пробрался к распахнутому настежь окошку. К счастью, окно в маленьком домике располагалось настолько низко к завалинке, что Дмитрию не составило большого труда схватиться пальцами за деревянный наличник и, слегка подтянувшись, видеть все происходящее в комнате краешком глаза.
– Проходите, садитесь, – сказала Авдеишна.
Торгаш подхватил стул одной пятерней, и подставил к столу.
– Что же, продолжим наш прерванный разговор, – буркнул он, – Товар свой покажете?
– А как же! Внученька, где ты?!
Гость по-хозяйски уселся на стул, возложив на стол новенькую фуражку. Его прямые с проседью волосы были аккуратно причесаны; печатка на указательном пальце, искрилась золотом всякий раз, когда он постукивал им по столу.
Из сеней появилась Мария. Сделав пару робких шагов, остановилась возле раскрасневшейся бабки.
– Повернись, – сказала старуха.
Опустив голову, девушка медленно повернулась.
– Косынку сними, подними личико.
Мария повиновалась. Коса, с заплетенной в ней синей ленточкой, непослушно выпрасталась наружу; меж грудей блеснул зеркальный хрусталик.
– Ну, как? Хороша девка? – улыбнулась старуха, – На совесть растила.
Выпятив губы, купчина покачал головой.
– М-д-а-а.
Видали и хуже, – его сдавленный выдох мог означать только одно.
Купец долго разглядывал девушку, наклоняя голову то вправо, то влево так, словно бы изучал с разных ракурсов. Старуха тем временем хмурила брови, пытаясь понять настроение гостя.
– Что ж вы, Марфа Авдеишна, обманываете меня, – укоризненно вымолвил он, еще раз придирчиво оглядев предмет торга.
– Как! – подивилась старуха, – Каким образом?!
– Говорили, что она не более двух аршин роста, а на деле что?
– Что? – Авдеишна фыркнула, бросив взгляд на Марию, – Зачем вам такая малютка?
– В карман положить! – пошутил покупатель, – Мне с маленькой проще.
– Ну, знаете! – старуха сделала знак рукой, и Маша исчезла за дверью кладовки, – У девочки, кроме роста, не такого уж и большого, если по-честному, много всяких умений. Она и шьет, и стирает…
– Нет, мне ваши умения ни к чему. Я беру её не для этого.
Купчина облизнул пересохшие губы.
– Тогда для чего?
– Какая вам разница! – капризно вымолвил он, – Да хоть для собственного, так сказать, удовольствия! Я плачу деньги, – вы отдаете товар. Ни больше, ни меньше. Я ведь специально с вами все обговаривал. Что же теперь прикажете делать? Ехать обратно с пустыми руками? А кто возместит мне убытки?
Женщина ненадолго задумалась.
