Меня заколотило, к горлу подкатили слёзы.
Я уткнулась лицом в ладони и попыталась снова воззвать к холодному разуму. Получилось плохо.
"Когда отказывает холодный разум, работай с эмоциями", - так говорила Лариса. И я представила себе ощущение, которое будет на душе, когда все проблемы решатся. Это... это будет ... Это будет светлое, сияющее счастье, рядом - тот, кому я очень нужна, а на руках - мой кот, пушистый и тёплый. Я немного расслабилась и даже смогла улыбнуться. Вот так. Согреться в этих чувствах, впитать их в себя, поверить, что хорошее - впереди.
Выныривая из ощущения, запоминая его покрепче, я вдруг заметила странность: кот у меня лысый, откуда же ощущение пушистости?
«Не спорь с подсознанием, Зоя, - говорила мне в подобных случаях Лариса. - Просто расслабься и поверь. Образ держи в голове крепче».
И я отбросила сомнения, удерживая ощущение светлого счастья в душе, хорошего человека рядом и пушистого кота на руках. Вспомнила заветную формулу: не знаю как, но эта ситуация разрешится самым удивительным, невероятно чудесным способом. Верю!
И открыла глаза.
Удивилась тишине.
Пока я собирала мысли в кучу, мои сотрапезники, если их можно так назвать, о чём-то переговаривались. Ленарди - спокойно, убедительно и даже немного агрессивно, а малыш - недовольно, порой взвизгивая на высоких нотах.
А теперь оба молчали. Молчали и смотрели куда-то мимо меня, вниз и в сторону. Я повернулась туда же. И не сдержалась, заплакала.
От облегчения, от радости, от того, что увидела родное и знакомое существо в этом странном месте, где меня не понимали и где я ничего не понимала: в кухню заглядывал Кусимир.
Он высунул голову из-за дверного косяка и внимательно осматривал всё вокруг, активно двигая носом.
- Куся! - глотая слёзы, я подскочила к коту. Лавка громыхнула, стол противно взвизгнул, задетый бедром. - Иди ко мне!
Присела, схватила, обняла. Кот мякнул, высвобождая крыло, завозился в моих руках.
- Куся, Кусенька, - теребила я его за уши-локаторы, усаживаясь обратно к столу. - Где же ты гулял, котик? Никто тебя не обижал? Никто тебя не покусал?
Кусимир бросил на меня свой обычный взгляд: «Стукнутая, что ли?», и я, вытерев рукавом глаза, поднесла его лапу ближе к свету, потом повертела морду вправо-влево, рассматривая, нет ли кровавых следов.
- Сам кого-то сожрал? - уточнила, вглядываясь в выражение его морды.
Он жмурил выпуклые глаза, подёргивал ушами и принюхивался к столу, отчего его внезапное приобретение - крылья - уравновешивая, вытягивались назад, в противоположную сторону. А меня совершенно игнорировал. И стоило ли понимать, что он никого не загрыз, или что загрыз, но кого-то совершенно несущественного?
Розовые, перепончатые и такие же лысые, как и сам Кусимир, крылья росли из спины, из двух единственных пучков пуха по обеим сторонам от торчащих позвонков, прямо над лопатками. И я непроизвольно запускала пальцы в этот мягкий тёплый пух на спинке и гладила кожистые перепонки. Куся, что было не в его правилах, великодушно не возражал. А может, причина была в другом - он был голоден: поставил лапы на край, внимательно разнюхивал что-то на столе, кося по сторонам.
Я подняла счастливые глаза на сидевших передо мной парня и мальчика.
- Он кушать хочет! - сказала растроганно. - Видите, как принюхивается.
И пошевелила пальцами у своего носа. Оба - и парень, и мальчик - облокотясь локтями о стол, внимательно рассматривали моего кота. Жажа, то есть Ленарди, - с интересом, малыш - с неодобрением.
