Провидцев я, честно говоря, не особо любил. Все же ребята они могущественные, хоть и вечно прикидываются не совсем нормальными. Поэтому и старался обходить их десятой дорогой. О Железном мне еще отец рассказывал, кое-какое мнение составил.
— В Лысогорье без надобности не суйся, — неожиданно строго сказал Стольный, и стало не по себе. — Орыська туда обязательно сунется, но ты не пускай. И смотри, чтоб не заручилась поддержкой Громова. Он тоже еще тот всадник без головы.
Услышанное быстро переваривалось. Да уж. Если они споются — беды не оберешься.
— А чем… опасно это Лысогорье? — вопрос лишним не будет, знать не помешает.
Стольный отошел от дома и посмотрел на меня. Каким-то далеким, даже немного пустым взглядом.
— Обратная сторона места силы, — криво ухмыльнулся он, — вспомни Чумацкий Шлях с Призрачным Цимбалистом. Вот оно самое… только для ведьм.
***
Мы с Григорием Любомировичем прибыли в Киев в семь часов вечера. Поездка с пересадками — то еще удовольствие. Однако он был непреклонен: добираться дал задание только обычным транспортом — человеческим. Никаких порталов и звездных дорожек. Аж обидно стало, честно говоря. Просто не люблю поезда с детства. Но слушать меня, разумеется, никто не стал. Поэтому пришлось молча погрузиться в душный вагон и отправиться в Киев. Правда, не скрою, что потом отомстила по полной: стонала и ныла, вынуждая почтенного основателя ПНУМа то принести водички, то мороженого, а то и гаркнуть на не в меру распоясавшихся молодых людей, вздумавших поприставать ко мне в тамбуре. Что я там делала, спросите вы? Ну-у-у, даже хорошим девочкам иногда хочется закурить (пока не видят мама и преподаватели). Правда, не в компании отмороженных и пренеприятнейших типов. Поэтому Чугайстрин и убедил этих самых типов, что приставать — очень невежливо.
Едва я ступила на перрон, как тут же стало тесно и… страшно. Такого сильнейшего потока магии я не ощущала ни в Херсоне, ни в Полтаве, не говоря уже о затерянном в горах домике чугайстра. Город стиснул, обнял, закружил в горячем вихре энергии, опьянил невероятной силой. Я пошатнулась, но Григорий Любомирович вовремя ухватил меня за локоть.
— Стоять, красавица, — мягко произнес он, — это в тебе стихийное буянит — так дико радуется столичной магии. Дыши глубже — сейчас все пройдет.
Я последовала совету, головокружение сошло на нет, дышать стало легче.
— Ну и приветствие, однако, — пробормотала, опираясь на его руку. — Это если б сама приехала, то не факт, что на своих двоих вокзал бы покинула.
— Ну-у-у-у, — Григорий Любомирович явно с ответом не спешил.
Такой поворот несколько насторожил, и, даже позабыв про свое недомогание, я подозрительно покосилась на него.
— Что?
— Тут еще физиология действует, — самым невинным тоном сообщил Григорий Любомирович. — Скажем, если, кхм, парень или девушка со стихийным даром еще не познали вкус плотских утех, то их оберегает своеобразная оболочка, неопытность компенсируется такой вот защищенностью. А вот если еще не успели поднабраться знаний, но уже стали мужчинами и женщинами, то тут сложнее…
И говорил вроде бы спокойно, даже нейтрально, только я прямо чувствовала сочащийся из голоса яд. Что ж, на долю секунды я, конечно, смутилась. Может, даже скулы заалели. Но не больше. Ведь когда Богдан спустился ко мне по звездной дорожке, это только сначала рассказ был про ритуал и Орысю, внучку Вия. А потом он хмыкнул и сообщил, что не стоило мне встречать его в таком виде. И все заверения, что чары слушаются так лучше — не помогли. Впрочем, особо сопротивляться я и не собиралась. На задний план отошли все «нельзя» и «ах, как можно!». Любопытство и желание — страшная смесь! Особенно когда руки такие сильные, губы такие сладкие, а над головой только бездонное небо и шепот звезд.
