[1] Мосяжный перстень – магический перстень мольфара.
10. Глава 4. Уговор дороже денег
Вий-Совяцкий был недоволен. Повисшая в комнате тишина лишь изредка нарушалась писком носившегося по столу бесенка. В окно заглядывала полтавская ночь — холодная, звездная, насмешливая. Ночник горел на столе, отбрасывая длинные тени на сцепленные пальцы ректора. Сюда почти никто не входил — Вий-Совяцкий не любил чужих на своей территории.
Бесенок запрыгал на месте, пытаясь привлечь внимание, но от него лишь отмахнулись. Насупившись, он прыгнул в чернильницу и принялся пакостить уже в открытую.
— Дурень старый, — проговорил Вий-Совяцкий, и бесенок притих. Правда, спустя несколько секунд довольно запищал и плеснул чернил на стопку документов.
— А, ну, геть отсюда!
Рык Вий-Совяцкого утонул в грохоте от резко распахнувшегося окна. Комната наполнилась звенящим холодом, ледяной ветер пробрался под бордовый халат. Ректор только обреченно вздохнул и всунул ноги в расшитые кожаные тапки — подарок внученьки Орыси, будь она неладна, ведьма проклятая.
Гость появился без приглашения. Треугольное бледное лицо, глаза — провалы, собравшие свет всех нерожденных звезд, улыбка — что звериный оскал. И только иронично-вежливый поклон да щегольской наряд не давали полностью поверить в увиденное.
— Закрой окно, — ровным голосом скала Вий-Совяцкий. — Бесеньку мне простудишь.
Бесенька пошевелил ухом и внимательно посмотрел в светящиеся глаза. Воинственно пискнул и принялся неуклюже выбираться из чернильницы. Призрачный Цимбалист только фыркнул, развернулся и, приложив руку ко рту, издал протяжный звук.
Вий-Совяцкий откинулся на спинку. Ночная Трембита. Хорошо поет, окаянная. Жаль только, слышать ее можно лишь в преддверии беды. Окно закрылось с резким стуком. Плавным движением Цимбалист скинул с себя пальто, отправив его на вешалку. Снял шляпу, рассыпав темно-русые кудри по плечам, и отправил вслед за одеждой. Уселся по-турецки прямо на ковер (благо, тот густой, хоть спи всю ночь) и поставил трость. Та дрогнула, змеей оплела его ногу. Череп-набалдашник подмигнул Вий-Совяцкому.
— Что тут происходит?
Призрачный Цимбалист снова улыбнулся. Развел руками, между которыми замерцала-заиграла звездная нить, сама сложилась в причудливый узор, будто вышивка на рушнике. Цимбалист коснулся его — по комнате разлился мягкий звон, полилась тихая мелодия.
— А что ж вы, шановный пан, стихийницу-то прячете? — почти нежно проворковал он. — Совсем меня позабыли, а ведь уговор есть.
Бесенок тем временем вымазал треть стола и с возмущенным писком принялся карабкаться по руке Вий-Совяцкого. Тот, не теряя невозмутимости, подхватил его за шкирку и посадил к себе на колено. Бесенок уставился на гостя, как на диковинку; мигом взбежал по ректору и зашептал что-то на ухо.
Цимбалист усмехнулся:
— Ябеда.
— Бесенька говорит, что ты сволочь и мерзкое существо, — довольно сообщил Вий-Совяцкий, широко улыбнувшись. — Знаешь, Бесенька ерунды не скажет.
Цимбалист воздел очи горе:
— Не уходите от темы, шановный. Уговор.
Вий-Совяцкий кивнул:
— Уговор дороже денег. Только тут не все зависит от меня.
Призрачный Цимбалист покачал головой, грустно улыбнулся. На мгновение Вий-Совяцкому стал жаль, что это чудовище — не его сын. Так бы и договориться можно было и… можно погордиться. Сильный, умный, жестокий. Знает, чего хочет, никогда не отступает. Методы, правда, еще те. Но какими они еще могут быть у нечисти-то?
