— У нас еще проблема номер три, — медленно произнесла Саша.
Вий-Совяцкий внимательно посмотрел на нее, потом подумал и ухватил еще одну булочку, принялся ее крошить для Бесеньки.
— Внезапно, — прокомментировал он. — А конкретнее?
— Дина, — фыркнула Саша, откидываясь на спинку кресла. — Как ты мог так обойтись со стихийницей? Это же такая редкость, что дар не по наследству передался не от родителей к ребенку, а сам проявился!
Вий-Совяцкий поманил к себе Бесеньку.
«Он явно не впечатлился моей речью, — хмыкнула Саша. — Что ж, еще посмотрим кто кого».
— Это не проблема, — ровно ответил он, — сама же и говоришь — редкость. Цимбалисту нужна Хранительница для мольфарской сокровищницы. Поэтому он сделает что угодно, лишь бы получить ее. К тому же сама прекрасно понимаешь, что вреда ей от этого не будет. Хранительницу не может тронуть ни одна тварь, — он задумчиво поглядел на довольного Бесеньку, живо перебравшегося на стол и принявшегося за угощение, — ни одна. Даже сам Цимбалист.
Аргумент Сашу совсем не устраивал. Хранительница, удерживая такую мощь спрятанных артефактов, может долго не протянуть. Хорошо, если девочка крепкая. А если нет? Любителей пробраться за Чумацкий Шлях, чтобы поживиться вкусной магией, очень много.
— Ладно, — вздохнула она, — ну, а на кой Григорий Любомирович чудит? Зачем надел ее на пальчик мосяжный перстень?
Вий-Совяцкий только покачал головой, будто родная внучка не понимала очевидных вещей. От этого Саше захотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Желательно той стеклянной вазой с невзрачным гербарием, который зачем-то сюда поставила Хвеся.
— Ты же знаешь, что уже столько лет у него нет наследников. А старейшины рода ворчат, требуют, чтобы передавал силу. И хоть Гриша крепкий мужчина, сотню лет будет еще ого-го, но всяко может случиться. А стихийница любому родит хорошего ребеночка, и магические способности стопроцентно передадутся, сама понимаешь.
Саша пораженно уставилась на него. Услышанное не укладывалось в голове.
— То есть… — пробормотала она, — как нет? А кто же тогда подселился в мою комнату?
— Ты сама его подселила, — буркнул Вий-Совяцкий, открывая предварительный отчет по проведению практики для первокурсников. — Тема, видите ли, кандидатской: «Взаимодействие мужской и женской магии в условиях злыдневско-мольфарского потенциала». Тьфу!
Саша сделал вид, что ничего не расслышала. Ну, не виновата же она, в конце концов, что один втюрился в студентку, а второй вообще в кому рухнул! Правда, чего уж там, рухнули оба.
— Не заговаривай мне зубы, — фыркнула она, — давай лучше детали. Чей сын Андрей?
— Чугайстрина-старшего, — невинно сообщил Вий-Совяцкий.
Если б возможно, то еще бы и невинно захлопал ресницами. Однако, слава всем злыдням, это не случилось. Какие уж тут ресницы… Саша сжала кулак и подалась вперед, прожигая его взглядом. Вий-Совяцкий изумленно приподнял брови, мол, я что-то не то сказал? Да быть того не может!
— И-и-и? — с ласковой улыбкой голодного крокодила протянула она.
— Приемный, — мрачно отозвался Вий-Совяцкий. — Одно время Гриша крутил роман с прекрасной барышней по имени Аин Кервален. Красавица, ничего не скажешь… порой. Умная, грамотная — все прекрасно. По обмену знаниями ездил в Великобританию, значит. К феям.
Саша обдумывала его слова. Андрей — сын феи? Ничего себе!
— Значит, мать — фея… — тихо произнесла она.
— Нет, — не менее мрачно сказал Вий-Совяцкий, — Чугайстрин будет не Чугайстрин, если ж не вляпается! Аин не фея, а баньши.
