Гостеприимностью Белый холм уступает даже узилищу.
Инквизитор направился к юноше. Звук шагов разлетался по залу, нарушая тишину.
Напротив скамьи, где сидел мальчишка, Яцек увидел фреску до самого потолка: Творец с молотом в руке изгоняет своих сыновей из Прави.
– Здравь будь, – приветствовал он юношу.
– Здравь! Здравь будь! – неуверенно пробубнил мальчишка.
Юноша поднялся со скамьи, свесив руки по швам. Неуверенно оглядел Яцека сверху вниз и тут же отвел взгляд.
– Ты… Ты хочешь видеть его святейшество?
Странный малый. Зачем он повторяет первое слово два раза?
– Да. Меня прислал верховный инквизитор.
Яцек с сомнением огляделся по сторонам. Не может быть, что патриарх находится где-то рядом. У него должны быть большие и шикарные покои, а не холодные и бездушные коридоры.
– Как… Как тебя представить?
– Яцек. Яцек Михайлов, – передразнил его инквизитор. – По поручению верховного инквизитора Горана.
Он хотел показать мальчишке бумагу с печатью, но тот поспешил за массивные дубовые двери. Из комнаты запахло костром. За дверями горит огонь. В подтверждение своей догадки он увидел сор на мраморном полу. Тут проносили дрова.
– Его святейшество тебя примет, – объявил юноша, приглашая войти.
В комнате было очень натоплено, и жар сразу же ударил Яцеку в лицо. В камине громко потрескивали дрова.
Стол, за которым сидел патриарх, был размером как ложе для оргий в блудилище. Яцек прогнал образы блудных девок из головы.
Такой большой стол собирали в кабинете. Через двери его не протащить.
Большая картина до самого пола напротив камина тоже была собрана уже тут в кабинете. Состояла она из трех равных частей. Центральная часть картины чуть провисла, и рисунок на стыке не совпадал.
Странный мальчишка закрыл за спиной дверь, когда Яцек изучал картину.
Патриарх терпеливо молчал и смотрел на инквизитора.
– Прошу прощения, ваше святейшество. Уютный кабинет. А какой высокий потолок!
– Спасибо, инквизитор, как твое имя?
Какой противный голос. Как скрежет железа по камню.
– Яцек Михайлов, ваше святейшество.
Меня же только что представили.
Худой старик с тонкими губами на худом лице вопросительно смотрел на инквизитора.
Пялишься на мой косой глаз?
– Скажи, Яцек, мы раньше встречались?
– Нет, ваше святейшество. Я бы точно запомнил.
Много ли косоглазых инквизиторов в Ростке? С кем ты меня спутал?
– Твое лицо мне кого-то напоминает…
Старик отбросил край омофора, который теребил в руках, и откинулся на спинку стула.
– Столько лиц на своем веку перевидал. Все уже в памяти перемешались. Присаживайся. Будь как дома.
Если бы я вел себя как дома, то уже разбил бы окно и впустил сюда свежий воздух. Зачем так топить? Жарко как в Нави.
Яцек поблагодарил и сел, поправляя свой насквозь промокший плащ инквизитора. Теперь на жаре он стал тяжелым и липким.
Размер стола не переставал удивлять. Находясь у другого края стола, Патриарх буквально был в другой части комнаты.
– Ты выглядишь уставшим, может вина?
– Благодарю, ваше святейшество, не нужно. Я сегодня мало спал. Ночью на моем участке произошло убийство.
– За какой участок ты отвечаешь?
За самый неудобный, который достается тебе, если у тебя нет родственников или друзей в совете.
– Это портовые улицы, ваше святейшество. Был убит слуга церкви, и мне нужно было лично осмотреть место. Такое деяние нельзя оставлять безнаказанным.
– Творец всемилостивый, кто был убит?
– Охранник узилища. Знавал его много лет.
