Продолжал мерно посапывать только Илья, а Рябошапкин уже давно проснулся и успел даже как-то по-тихому заварить чай в термосе, чем он со мной и поделился, а потом и с остальными проснувшимися.
– Ладно, это настолько срочно не горит, – сказал офицер, окинув взглядом наши замученные лица. – Чай пейте и приходите в управу, мы вас ждём.
– Хорошо, спасибо, – кивнул я. А за что спасибо? Наверно за понимание. Я всё ещё толком не проснулся.
– А майор-то наш по ходу всю ночь не спал, – подал голос Виктор Сергеевич. – А смотрится ничего, бодрячком. Сразу видно человека старой закалки, никого из молодых не видно.
– А как вы поняли, что это майор? – поинтересовался я. – Он же в противочумнике.
– Да он как-то повернулся удачно, сквозь белую ткань на солнце погон сверкнул.
– Ясно, – сказал я, потихоньку отхлёбывая горячий чай. – Я почему-то думал, что на такое дело не меньше, чем полковника пришлют.
– Полковник у себя в кабинете сидит и ждёт докладов, чтобы дать дальнейшие указания, а майор вот суетится, землю роет, – прокомментировал Виктор Сергеевич. – Видать нарыл что-то, показать хочет. Ну что, пойдём посмотрим?
– А? Что? Куда пойдём? – встрепенулся пытающийся проснуться Илья.
– Никуда, Илюх, не суетись, – ответил я ему. – Ты просыпайся пока, чай пей, а мы скоро вернёмся. Нам ещё утренний обход нашего инфекционного отделения надо сделать будет. Вполне возможно, даже я бы сказал наиболее вероятно, что сегодня антибиотикотерапию надо будет продолжить.
– Кого продолжить? – захлопал глазами Илья.
– Чай пей и приходи в себя, – хмыкнул я.
Мы с Панкратовым вышли из машины, облачились снова в противочумные костюмы, будь они неладны. Буду эти дни вспоминать потом с содроганием, а при виде коробки с костюмами в кладовке по спине будут бегать мурашки. Остальным сказали пока приготовиться и ждать нас.
Входная дверь управы была прикрыта, но не заперта. По коридорам уже сновали сотрудники полиции и контрразведки. Как я их отличал? Да никак, просто знал, что присутствуют и те и другие в неизвестной пропорции. Кто-то видимо доложил майору, что мы пришли и он вышел из кабинета начальника управы.
– Доброе утро, Александр Петрович, – сказал он в респиратор, но довольно чётко. – Давайте начнём с кабинета главы поселения, заходите.
Мы с Виктором Сергеевичем прошли в просторный, но довольно скромный кабинет. Зачем он нас сюда позвал, не совсем понятно, никого кроме сотрудников, перебиравших документы в шкафах и ящиках стола здесь не было.
– Я думал, что тут спасать надо кого-то, – сказал я ему, осматриваясь в кабинете.
– Если только души проклятых, – хмыкнул офицер. Насколько я мог через респиратор разглядеть его лицо, ему было лет сорок и по суровому взгляду было видно, что человек прожжёный и много повидавший. – Мы тут кое-что нарыли в документах, находившихся в папках без нумерации, гляньте.
Майор распахнул неприметную чёрную папку, такую же, как многие другие, только на её корешке была странная надпись “зверинец”, непонятно о чём говорящая. Я полистал сложенные туда листы бумаги, содержащие какие-то непонятные для меня отчёты и таблицы.
– Вроде бы ничего не предвещало беды на первый взгляд, да? – хмыкнул майор. – А теперь вот сюда посмотрите.
Он перелистнул ещё несколько бумаг, явно вложенных сюда беспорядочно из других несвязанных документов и мне явились рисунки поражённых тяжёлой болезнью органов, портреты умирающих людей, фотографии органов с патологическими изменениями вследствие тяжёлой болезни. Ничего не понимаю, зачем такие учебные пособия нужны главе сельской управы? Ему бы сюда планы посевов на следующую весну, да заготовки дров на зиму.
