Читать онлайн Александр Власенко - Православие в Крыму

История Крыма многогранная, сложная, насыщенная событиями всегда вызывала и вызывает интерес, как специалистов, так и простых любителей истории. Ведь следы своей деятельности в Крыму оставили многие народы, как ныне существующие, так уже исчезнувшие. В античную эпоху это были киммерийцы, тавры, скифы, греки, сарматы аланы, готы. Средневековье было «представлено» теми же греками, аланами и готами, а также гуннами, хазарами, печенегами, половцами, русскими, армянами, евреями, венецианцами и генуэзцами (ныне составляющих один народ – итальянцев), татарами, турками. Крым является родиной крымских татар и крымчаков, да, можно сказать, и караимов. Местные крымские племена завязывали торговые отношения с древними греками, затем с Римской империей, в средние века с Византией, итальянскими торговыми республиками, странами Востока. Не обошла Крым и эпоха Великого переселения народов. Молодое Киевское государство в X веке через Крым осуществляло политические и культурные связи с Константинополем.

Вообще то, название Крым распространилось на весь полуостров только с XV века, а с античных времен его называли Таврикой. Затем уже стали называть его и Тавридой, и Таврией. А каких только эпитетов не удостаивался полуостров: и «благословенная», и «солнечная» (Таврида, Таврия), «благодатный» Крым. «Прекрасны вы, брега Тавриды…» писал А. С. Пушкин.

При описании Крыма особо отмечалась его историческая ценность. Так, по словам А. С. Грибоедов: «Крым – удивительная сокровищница, естественный музей, хранящий тайны тысячелетий». Поэт и художник Максимилиан Волошин, большую часть своей жизни проживший в Крыму, писал: «Каких последов в этой почве нет для археолога и нумизмата – от римских блях и эллинских монет до пуговицы русского солдата».

В советское время, когда говорили или писали о Крыме, делали акцент на его климатических и природных достоинствах и, вроде бы, на его истории. Но вот о главном событии, произошедшем в Крыму в 988 году – крещении Великого князя Владимира в Херсонесе, писалось и упоминалось как-то вскользь, походя. Это не удивительно, а вполне естественно для господствующей тогда марксистской идеологии.

Всем известно высказывание К. Маркса: «Религия – опиум для народа». Отметим, большевики с этим «опиумом», после революции «славно» поборолись – за всю историю таких гонений на христианство (если точнее, то на православие), как при победившей советской власти, не было. Большевики, однако, не думали о словах Иисуса Христа: «…и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»[1] (Мф. 16,18). Церковь выжила, а советская власть – нет.

После того, как коммунистическая идеология потеряла свое влияние на наш народ, поскольку практически исчезла из школьных программ и общественной жизни, православие получило право на открытое и законное существование. Стали открываться церкви, монастыри, возобновилось издание православной литературы. Появились книги об истории православия, православных святых, храмов и монастырей. Не остался в стороне и Крым. Писались и издавались книги о православии в Крыму в разные периоды, о крымских монастырях и храмах, о крымских святых. А вот «краткого курса» истории православия в Крыму как-то не было замечено. Вот и появилась идея рассказать историю православия в Крыму от истоков до советского периода. Почему до советского периода? Да потому, что о православии в советском периоде написано немало, в том числе и крымскими авторами. Достаточно вспомнить исследование в двух книгах о новомучениках крымских – «Наследники Царства», сделанное протоиереем Николаем Доненко (ныне епископ Ялтинский, викарий Симферопольской и Крымской епархии, Нестор). Настоящая книга является воплощением идеи рассказать краткую историю православия в Крыму. Как получилось, хорошо или плохо – судить читателю.

Выгодное расположение и прекрасные климатические условия привлекали в Крым, благословенную Тавриду, многие народы. Греки, бывшие в те времена одним из самых образованных народов мира, оценили достоинства Крыма и основали здесь многочисленные колонии. К моменту начала проповедания Евангелия по миру территория от Херсонеса до Боспора (древней Пантикапеи, нынешней Керчи) была заселена греками.

Греки пережили период языческого верования, и определенная часть их была готова к принятию веры в Единого Бога. В «Деяниях святых Апостолов», апостол и евангелист Лука рассказывается, что апостол Павел, когда его привели в ареопаг[2], сказал афинянам: «по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны», поскольку нашел жертвенник, на котором было написано «неведомому Богу» (Деян. 17, 22–23). Эти слова можно отнести и к Таврическим грекам, которые не уступали в образованности афинянам, да и вообще ни одному из тогдашних народов.

Первые «семена» христианства в Крыму были «посеяны» апостолом Андреем Первозванным, одним из 12 основных учеников Христа. Первозванным он был назван потому, что первым последовал за Спасителем. В Евангелии от Иоанна рассказывается о том, как Иоанн Креститель указал двум своим ученикам на Сына Божия, и «один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра» (Ин.1,40).

Добавим, что вторым учеником был сам апостол и евангелист Иоанн, никогда не называющий себя при повествовании о тех событиях, в которых участвовал. Особо отметим, что апостол Андрей был не только Первозванным учеником Христа, но и первым из апостолов, проповедующих Его. Ведь именно апостол Андрей обратил и привел к Христу своего брата, будущего первоверховного апостола Петра.

После сошествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы (Троицы), как пишет в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский (Памфил), «ученики Спасителя рассеялись по всей земле». Апостолу Андрею выпала по жребию для проповеди Евангелия – Скифия.

По словам византийского монаха Епифания (первая половина – середина IX века), автора «Жития Андрея Первозванного», апостол Андрей Первозванный благовествовал совместно с апостолом Симоном[3] в Алании[4] и Авасгии[5], где сотворил многие знамения и многих обратил к Христу. Затем апостол Андрей, оставив апостола Симона в Авасгии, вместе со своими учениками ушел в Зикхию[6]. Оставив там своих учеников и, пройдя Верхние Сугдеи[7], апостол Андрей прибыл в Боспор (Керчь). Таким образом, первым городом, который посетил в Крыму Андрей Первозванный, был Боспор. Епифаний пишет, что жители Боспора, «увидев чудеса, которые творил Андрей, скоро оказали послушание». Из Боспора апостол Андрей Первозванный прибыл в Февдесию (Феодосию). Несмотря на многолюдство города, здесь уверовали немногие.

Из Февдесии апостол пришел в Херсонес или, как называли его греки, Херсон. В Херсонесе народ также изумлялся силою слова и чудотворной силой апостола. Новообращенных и в Херсонесе было не так много, в сравнении с населением города. «Херсаки же народ коварный, и до нынешнего дня туги на веру, лгуны и поддаются влечению всякого ветра». Эти слова монаха Епифания, написанные в IX веке, наверное, могли относиться и к жителям Херсона времен апостола Андрея.

Узнав, как говорится в «Повести временных лет», что недалеко от Корсуни[8] находится устье Днепра, апостол Андрей отправился туда, а оттуда поплыл вверх по Днепру. Там он возвестил своим ученикам о будущем основании Киева, установил у места основания крест, и дошел в славянских землях до Новгорода. Затем «направился к Варягам, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел».

Из всех учеников Иисуса Христа именно апостол Андрей Первозванный традиционно привлекал (и привлекает) особое внимание российских историков. Это относится, в равной степени, как к церковной, так и к светской историографии. Начиная с XIX века постановка проблем, связанных с летописным сказанием об апостоле Андрее, постоянно менялась. Но главный вопрос формулировался: был ли апостол Андрей на Руси? То есть, историков интересовал вопрос об историчности рассказа, сохранившегося в русской летописи.

Отдельные историки Русской Церкви выказывали скептическое отношение к сказанию о путешествии апостола Андрея на Русь. Особенно «отличился» академик Е. Е. Голубинский в своей «Истории Русской церкви». Сначала он пишет, что «в вопросе о нашей повести нельзя решить, есть ли она произведение творчества общенародного или частного, принадлежащего в последнем случае какому-нибудь досужему грамотнику. Вероятнее и желательнее думать, конечно, первое, но нисколько не невозможно и второе». Но уничижительный вывод Голубинский сделал для обоих «вариантов»:

«Если повесть принадлежит народному творчеству вообще, то она должна свидетельствовать о тщеславии предков наших, как целого народа, который не хотел оставаться в последних и, пришед ко Христу около одиннадцатого часа[9], тем не менее желал перевести себя в первые; если же повесть принадлежит одному лицу, то и свидетельствует о тщеславии ее неизвестного автора…»

В конце приведенного предложения, Голубинский пытается смягчить нелестное мнение о наших предках, предположив возможное тщеславие «неизвестного автора». Но ведь и тщеславие «неизвестного автора» косвенно свидетельствует о тщеславии его народа – неизвестный автор, под которым подразумевается также наш предок, будет ассоциироваться с его народом, т. е. с нашим народом.

Основатель российской византистики, В. Г. Васильевский обратил внимание на то, что для средневековых церковных писателей общим было убеждение в относительной достоверности апокрифических памятников о путешествии апостола Андрея. Васильевский предполагал, что церковные писатели, сообщавшие нам краткие сведения об апостолах (в первую очередь, Оргиен и Евсевий Кесарийский), заимствовали эти сведения из более древних апокрифов.

На вопрос об историчности предания о хождении на Русь апостола Андрея, попытался дать оригинальный ответ в статье «Был ли апостол Андрей на Руси?» историк русской церкви А. В. Карташёв[10]. Приводя, вкратце, литературную историю сказания об апостоле Андрее, мы, по мнению Карташёва, «без насилия ученой совести можем допускать, что первозванный апостол, если и не был в странах на север от Черного моря, то мог быть в Грузии и Абхазии, а может быть и в Крыму, освятить своими стопами, следовательно, часть территории позднейшей Державы Российской и потому географически стал ближайшим к нам самовидцем Христа, более, чем кто-либо другой из лика двенадцати – нашим патроном и апостолом земли русской. Но если бы даже ап. Андрей и не дошел физически в своих апостольских трудах до границ нашей земли, то это не меняет сути дела».

Это связано с тем, разъясняет Карташёв, что апостолы основные дела своего служения решали жребием. Поэтому «жребий, выпавший каждому апостолу, и составил его, так сказать, географический удел на карте распространения христианства… От Иерусалима как бы мысленно проведены радиусы, и заключенные между ними секторы круга составили уделы апостольства, превышающие по своим вселенским размерам силы и срок жизни человека. Апостолы, уходя на проповедь в предназначенном каждому направлении, могли окончить свои дни естественной или мученической смертью даже сравнительно скоро по выходе из Палестины и сравнительно недалеко от нее, все равно они были посланы Духом Святым именно в данном направлении, в данные страны, они принципиально и духовно (а в лице своих продолжателей и преемников и конкретно), становились апостолами именно этих стран и обитающих в них народов, их небесными покровителями в истории навсегда».