Тогда, в зачищенном от нацистской чумы дворе у меня промелькнула мысль, показавшаяся абсурдной. Но Слава сказал, что это правда. Реальность, слой за слоем, вскрывалась передо мной, и я видела те же змеиные глаза, что и Ярослав, скрывшиеся в темноте, а затем будто снова вынырнувшие из неё, на расстоянии пятидесяти километров. Враг как-то выследил тактическую группу моего друга и ударил именно в то место, где шла зачистка. Хотя, я ещё могла списать всё на случайность, если б поблизости не работало целых восемь таких отрядов для зачисток.
Солдаты тут же заняли оборонительные позиции, наводчики принялись искать координаты для ответного огня. Гражданские снова попрятались в подвалы.
Я знала ответ, как и Ярослав теперь уже знал, только не мог понять, зачем, к чему эта бессмысленная месть на последнем издыхании. Змеиные глаза ещё долго будут стоять передо мной. Его позывной мой друг узнал случайно. «Змей». Почему-то Славины сослуживцы решили звать его личного врага именно так – «Змей». Может, они сами и придумали ему такое прозвище, а на самом деле его позывной был другим. Неизвестно, но кроме моего друга никто его не видел. И я стала думать, что его, быть может, и не существовало вовсе… Хотя, бред, конечно. Змей, правда, существовал. Пусть не физически, но как коллективный отравленный разум всех тех, против кого воевал мой друг.
В ту пору стоял туман, дожди и непроходимая грязь, но это не мешало подразделению Славы выполнять задачи по уничтожению боевой техники и живой силы врага.
После освобождения ещё нескольких дворов мой друг получил приказ прекратить зачистку и выдвигаться на северном направлении. Ему передали координаты вражеских позиций. Всё оборвалось у меня внутри, ведь Слава отправлялся в место, где принял свою смерть. Но он на полпути повернул обратно на юг, куда вела его интуиция. Ему не давал покоя Змей. А я бы советовала Славе плюнуть на него и сосредоточиться на первоочередной задаче. Хотя… Возможно, его интуиция не ошибалась. Да и его личный враг вряд ли б отстал сам, пока мой друг его не остановил бы. Так что… Иного пути у него просто не осталось. Любая дорога вела именно в ту точку невозврата, в которой произошло необратимое. И с самого детства Ярослав не мог свернуть на какую-нибудь другую, окольную тропу, ведь всё, почти всё предрешено, и финал известен с самого начала. Только не нам. Мы, как безмолвные зрители, сидим перед экраном, на котором крутится наша собственная жизнь, не в силах изменить исход, который известен лишь режиссёру. Выбор – лишь иллюзия, искусно обёрнутая в этикетку случайностей и личных предпочтений. На самом деле никто ни над чем не властен. В наших силах лишь досмотреть этот фильм до конца, либо уйти с сеанса.
Эта идея – идея о вечном возвращении – свела с ума одного знаменитого философа. Она поразила его разум и заставила пересмотреть свои убеждения, если вообще, не отказаться от них. И, что самое страшное, к его великому сожалению, официальная наука подтверждала теорию цикличности Вселенной. Но тот философ пошёл дальше. Он предположил, что, если в каждом новом цикле Вселенная до последнего атома с точностью повторяет себя? Это значит, что всё когда-нибудь будет вновь, и каждому человеку придётся переживать все испытания бесчисленное количество раз. В таком случае неотвратимость судьбы и отсутствие выбора являются краеугольными камнями, на которых зиждется всё Мироздание. По-видимому, у него у самого была тяжёлая судьба, поэтому он так и боялся её повторения, и мысль о вечном возвращении стала для него потрясением.
