С дюжиной конных казаков Дюма поехал в станицу Червленную и по дороге столкнулся с группой чеченцев, среди которых оказался абрек, вызвавший на поединок любого казака, согласившегося драться с ним. Такой храбрец нашелся, но абрек в рукопашной схватке отрубил ему голову. Тогда еще один из казаков помчался на поединок с абреком. Казак выстрелом из ружья убил врага и кинжалом отрезал ему голову. Казаки забрали с собою тело своего товарища, а чеченцы – обезглавленное тело абрека, чтобы похоронить каждого из них.
Червленная – самая старая из всех гребенских станиц Терского казачьего войска, основанная одним из соратников Ермака Тимофеевича. Казачки из станицы Червленная – сплошь красавицы, в которых прелесть русских и горянок переплелись очень тесно. Когда казаки отправляются в поход, казачки встают на стремя, и обхватив казака за шею, держат в другой руке бутылку вина, угощая им всадника на всем скаку, и так мчатся три или четыре версты, а потом пешком возвращаются в станицу. Когда поход бывает окончен, они так же встречают казаков и возвращаются таким образом обратно в Червленную.
Когда путешественники приехали в Червленную, там должна была состояться казнь казака-изменника. Два года он пробыл в плену у чеченцев и был отпущен на свободу красавицей-чеченкой. Он возвратился в станицу, где его ждала жена и двое маленьких сыновей. Он прожил дома недолго и бежал обратно в горы, принял там магометанство и женился на красавице, освободившей его. В схватках со своими православными земляками он был смел и беспощаден.
Однажды он пообещал чеченцам пробраться в Червленную и ночью отворить ворота станицы, окруженной со всех сторон рвом и забором. Он пробрался внутрь, перелез через забор к себе во двор и увидел через окно, как его жена моется у иконы Богоматери. Он вошел в дом, обнял ее и попросил показать ему сыновей. Потом заплакал и велел привести в хату сотника – его старого друга. Жена привела сотника в дом и казак рассказал ему, что ночью чеченцы нападут на станицу. Казаки приготовились и нападение отвели, а изменника судил военный суд и приговорил его к расстрелу. Дюма и его спутники видели, как стоял он на коленях перед земляками и смиренно просил у них прощения.
Священник исповедал его и отпустил ему грехи.
«После отпущения грехов станичный атаман подошел к осужденному и сказал:
– Григорий Григорьевич ты жил, как вероотступник и разбойник, умри, как христианин и храбрый человек, и Бог простит твое вероотступничество, а твои братья – измену.
Подняв голову и поклонившись своим товарищам, казак сказал:
– Братья мои, я уже просил у Господа прощения, и Господь простил меня; прошу прощения и у вас, – простите и вы.
Тогда началась сцена величественная и вместе с тем трогательная. Все те, которые имели что-либо против осужденного, по очереди подходили к нему.
Первым приблизился старший и сказал:
– Григорий Григорьевич, ты убил моего единственного сына, опору моей старости, но Бог простил тебя, и я тебя прощаю. Умри с миром. – И старик обнял его».
Потом подходили вдовы и сироты, братья и сестры, убитых им людей и все прощали его. Последней подошла его жена с двумя сыновьями и он видел ее уже вдовой, а детей – сиротами.
Дюма не стал ждать, когда раздастся ружейный залп и услышал его, уже отъехав от места казни.
На следующий день Дюма и его спутники выехали из станицы Червленной и вскоре прибыли в Хасав-Юрт, находившийся в пяти милях от резиденции Шамиля. На этом отрезке пути Дюма был поражен красотой горцев и горянок, а также и еще одним обстоятельством. Предоставим слово Дюма. Он писал: «Нигде столько не пьют, сколько в России, кроме разве еще в Грузии. Было бы очень интересно увидеть состязание между русским и грузинским бражниками. Держу пари, что число выпитых бутылок будет по дюжине на человека, но я не берусь сказать заранее за кем останется победа».
