Из всего путешествия по России и Кавказу предстоящие два десятка верст были, кажется, самыми трудными: снег валил стеной, ветер сбивал с ног, взбесившиеся реки преграждали путь бурными потоками.
Замерзшие, усталые и голодные добрались наши путники еле живыми до станции Молит, где и переждали бурю. Но хотя буря и улеглась, но непогода продолжалась до самого Кутаиси – древней столицы Колхиды, куда за тридцать пять лет до начала Троянской войны прибыл со своими воинами Ясон, приплывший сюда с уже обретенным Золотым Руном.
Дюма полагал, что Кутаиси существовал более чем за тысячу двести лет до Рождества Христова. Кутаиси был и столицей Имеретинского царства, и резиденцией грузинских царей, а с 1846 года стал главным городом Кутаисской губернии, однако, более напоминал очень большую деревню, чем губернский город, утопая в огромных садах, окружавших каждый его дом, – преимущественно саманный и лишь изредка – деревянный.
Кутаисский губернатор дал в проводники по губернии своего адъютанта – полковника Романова, и тот сопровождал путников во всем их путешествии по Кутаисской губернии.
На следующий день все наши путешественники проехали до Гелатского монастыря, построенного еще в XII веке царем Давидом Строителем, где до начала XIX столетия пребывал католикос – патриарх Западной Грузии. Дюма нашел монастырь убогим и полуразрушенным, но в главном храме – Рождества Богородицы – увидел он три великолепные иконы, лучшую из которых, чудотворную – икону Гелатской Богоматери, – Дюма назвал «одним из прекраснейших сокровищ XV столетия».
Когда же Дюма привели в ризницу, он записал: «Любителям дорогих изделий было здесь от чего потерять рассудок», ибо в ризнице хранились и корона имеретинских царей, и тиары епископов, усыпанные драгоценными камнями, и златотканные ризы, и расшитые жемчугом платы, и множество древних манускриптов, – и все это было завернуто в тряпье, лежало грудами, и Дюма восклицал: «Фанатизм и беспечность – вот весь Восток!» И здесь же хранилась половина Железных ворот Дербента, что Дюма посчитал наибольшей исторической ценностью ризницы. На другой день путешественники отправились дальше. Они ехали верхом на лошадях, ибо проехать в санях или в телеге было весьма затруднительно: сани и тарантасы оставались предназначенными для перевозки вещей. На этом отрезке пути Дюма в темноте отстал от своих попутчиков, заблудился и – безоружный – попал в окружение волков. Но вскоре его встретил казак, посланный Муане со станции Губицкой, куда они доехали, и на следующее утро путешественники, оказавшись в полном сборе, тронулись в Старые Мараны.
Ночью был сильный мороз и дорога стала ровной, но с восходом солнца снег начал таять и к полудню все вокруг превратилось в огромное болото. Преодолев и эти трудности, Дюма и его спутники сумели нанять баркас, называвшийся здесь «каюк», и пошли дальше вниз по Риони.
Когда Дюма достиг, наконец, Поти, оказалось, что пароход, на который он рассчитывал, ушел за день до их прибытия.
Устроившись в тесном и грязном доме мясника, Дюма, улучая каждую свободную минуту, писал свои путевые впечатления, ожидая какой-нибудь чудесной неожиданности, когда бы вдруг в Поти пришел пароход. Накануне приезда сюда Дюма, 1 января 1859 года, указом Александра II Поти был объявлен городом и было решено дать в честь этого обед, который и состоялся вскоре после приезда наших путешественников.
