Приключения Дюма и Миледи в России - страница 23

Все сказанное выше Моруа в полной мере распространял и на его книги о путешествиях по России и Кавказу. Моруа писал: «Дюма никогда не отличался точностью, однако его рассказы по возвращении из России превзошли приключения Монте-Кристо. Хорошо выдумывать тому, кто прибыл издалека. Впрочем, какое это имеет значение? Слушатели были зачарованы. Он так увлекательно рассказывал, с таким пылом и такой убежденностью, что все верили, и прежде других – сам рассказчик».

Несомненно, Моруа очень и очень сгустил краски, но следует признать, что доля истины в словах одного из «бессмертных» была.

В той же книге «Кавказ» Дюма, например, писал: «История рождается от своей матери – басни, стоит только отделить разумным образом басню от истории». И следует сказать, что Дюма в практике создания своих произведений, как мог отделял басни от истории, хотя во многих районах России и Кавказа сделать это было не так-то просто.

Предлагаю уважаемому читателю познакомиться с отдельными фрагментами русской истории, которые Дюма разбросал по своему трехтомнику «Путевых впечатлений в России». Автор этой книги намеренно выбрал их из текста трехтомника, потому что если бы они остались разбросанными по трем томам, то едва ли смогли произвести то впечатление, какое по-видимому, произведут на Вас, уважаемый читатель, оказавшись собранными вместе. Если перечислить только главные события и главных деятелей российской истории в хронологической последовательности, то окажется, что Дюма рассказал чуть ли не обо всех них. Его рассказ непоследователен: он зависит от тех мест, которые писатель посещал, и от его собственных ассоциаций разного рода. Так, об основании Москвы и Юрии Долгоруком он повествует в 3-м томе своих «Путевых впечатлений в России»; там же пишет он и об Иване Грозном, и об убийстве царевича Дмитрия Ивановича, и о Степане Разине, а основной блок материалов по истории России дает в 1-м томе, рассказывая там о начале дома Романовых, о Петре Великом и его главном противнике – шведском короле Карле XII, об Екатерине I, царевиче Алексее, царице Евдокии Федоровне, о стрелецких бунтах, царевне Софье. Кроме того, есть немало любопытных подробностей и об императрице Анне Иоанновне, и фаворите герцоге Бироне, и о дочери Петра Великого – цесаревне, а потом и императрице Елизавете Петровне, и о голштинском герцоге Карле-Петре-Ульрихе, ставшим российским императором Петром III. Во 2-м томе Александр Дюма всегда помнил, что он – старший сын блистательного кавалера, генерала армии Бонапарта, всегда гордился и отцом и императором, и потому особое внимание уделил сюжетам русско-французских отношений в конце XVIII – начале XIX столетий, когда его кумиры вершили судьбы миллионов людей.

Он хорошо знал эти сюжеты, хотя с точки зрения русской историографии иногда довольно своеобразно освещал их. И все же нельзя не плениться прекрасным языком и непривычной для нас интерпретацией событий, когда, например, поход Суворова в Швейцарию в 1799 году оценивается как отступление потерпевшего поражение полководца, сумевшего с невероятным трудом вывести две трети своей армии на равнину.

Однако не только Итальянский и Швейцарский походы привлекли внимание Дюма. Одной из особенностей его исторических экскурсов является пристальное внимание писателя к его соотечественникам – французам, игравшим важную роль в истории России. Дюма приводит отрывки из той части записок француза Вильбоа, которая не была до сих пор переведена на русский язык, что делает его сообщения особенно ценными. Он много внимания уделяет взаимоотношениям лейб-медика, француза Лестока с цесаревной Елизаветой Петровной и его роли в дворцовом перевороте в ноябре 1741 года. Да и по ходу всего путешествия от Парижа до Поти, чему посвящены три тома «Путевых впечатлений в России» и еще одна его же книга «Кавказ», Дюма непременно рассказывает о своих соотечественниках, волею самых разных обстоятельств оказавшихся в России.