Все перевели взгляд на Атоса, настоящее имя которого было граф де Ла Фер, и Атос кивком головы подтвердил, что все сказанное палачом – правда.
– Тогда, – продолжал палач, – мой бедный брат, впав в безумное отчаяние и, решив избавиться от жизни, которую эта женщина лишила и чести и счастья, вернулся в Лилль. Узнав о том, что я отбываю вместо него заключение, он добровольно явился в тюрьму и в тот же вечер повесился на дверце отдушины своей темницы.
Впрочем, надо отдать справедливость: осудившие меня власти сдержали слово. Как только личность самоубийцы была установлена, мне возвратили свободу.
Вот преступление, в котором я ее обвиняю, вот за что она заклеймена!»
Все, собравшиеся в доме у реки, единогласно приговорили Миледи к смерти. Палач связал ее, перевез на другой берег реки в лодке, отрубил голову и сбросил голову в реку Лис…
Роман завершается тем, что Рошфор по приказу кардинала арестовывает д’Артаньяна, перед тем сообщив ему о просьбе Миледи сделать это.
Д’Артаньян повиновался и в сопровождении трех своих друзей приехал в город Сюржер, где Ришелье и Людовик XIII поздравляли друг друга в связи со смертью Бекингема.
Вечером в ставку кардинала был доставлен д’Артаньян. Ришелье приказал Рошфору ввести мушкетера в кабинет, а самому удалиться.
«Д’Артаньян остался наедине с кардиналом; это было его второе свидание с Ришелье и, как д’Артаньян признавался впоследствии, он был твердо убежден, что оно окажется последним.
Ришелье оставался стоять, прислонясь к камину; находившийся в комнате стол отделял его от д’Артаньяна.
– Милостивый государь, – начал кардинал, – вы арестованы по моему приказанию.
– Мне сказали это, ваша светлость.
– А знаете ли вы, за что?
– Нет, ваша светлость. Ведь единственная вещь, за которую я бы мог быть арестован, еще неизвестна вашему высокопреосвященству.
Ришелье пристально посмотрел на юношу:
– Вот как! Что это значит?
– Если вашей светлости будет угодно сказать мне прежде, какие преступления вменяются мне в вину, я расскажу затем поступки, которые я совершил на деле.
– Вам вменяются в вину преступления, за которые снимали голову людям познатнее вас, милостивый государь! – ответил Ришелье.
– Какие же, ваша светлость? – спросил д’Артаньян со спокойствием, удивившим самого кардинала.
– Вас обвиняют в том, что вы переписывались с врагами государства, в том, что вы выведали государственные тайны, что вы пытались расстроить планы вашего военачальника.
– А кто меня обвиняет в этом, ваша светлость? – спросил д’Артаньян, догадываясь, что это дело рук Миледи. – Женщина, заклейменная государственным правосудием, женщина, вышедшая замуж за одного человека во Франции и за другого в Англии, женщина, отравившая своего второго мужа и покушавшаяся отравить меня!
– Что вы рассказываете, милостивый государь! – с удивлением воскликнул кардинал. – О какой женщине вы говорите?
– О леди Винтер, – ответил д’Артаньян. – Да, о леди Винтер, все преступления которой были, очевидно, неизвестны вашему высокопреосвященству, когда вы почтили ее своим доверием.
– Если леди Винтер совершила те преступления, о которых вы сказали, милостивый государь, она будет наказана.
– Она уже наказана, ваша светлость.
– А кто же наказал ее?
– Мы.
– Она в тюрьме?
– Она умерла.
– Умерла? – повторил кардинал, не веря своим ушам. – Умерла? Так вы сказали?
– Три раза пыталась она убить меня, и я простил ей, но она умертвила женщину, которую я любил. Тогда мои друзья и я изловили ее, судили и приговорили к смерти.
