Тут в поле зрения у Первин что-то мелькнуло. К ним стремительно шагал мужчина-европеец в черной шляпе-котелке и сером костюме в черную полоску. Остановился он совсем близко, стало видно каштановые брови, гневно сошедшиеся над холодными серыми глазами.
– Вы кто такие и что здесь делаете?
Выражение лица мистера Гупты из снисходительного сделалось встревоженным. Он поспешно поклонился. Увидев, что новоприбывший настроен командовать, Первин попыталась разрядить обстановку:
– Мы как раз собирались расходиться.
– Отвечайте на вопрос.
– Я Браджеш Гупта, декан. – Он бросил на Первин нервический взгляд. – Созывал студентов в часовню.
– А вы? – Незнакомец ткнул пальцем в Первин. – Почему находитесь на территории колледжа?
– Я была на трибунах в качестве приглашенного гостя. Потом меня позвали оказать помощь в сложной ситуации. – Первин пыталась говорить сдержанно.
– Крайне сомнительно, – отрезал незнакомец. – Я уже говорил с врачом и свидетелем, который первым оказался на месте преступления.
Он сказал «свидетель», а не «свидетели», и Первин решила его поправить:
– Насколько мне известно, свидетельниц было две. Лалита Ачария и преподавательница Рошан Дабу пришли туда одновременно.
– Все, хватит! Вы уже признали, что вам здесь нечего делать. Здесь вообще проблема с охраной. Давайте к выходу, вот сюда. – Он указал на галерею, которая, по словам мистера Грейди, была закрыта.
Спорить было бесполезно. Если этот хам из Имперской полиции, не он будет вести расследование. Первин обрадовалась, что он не спросил ее имя.
Мистер Гупта улизнул назад в часовню, а Первин торопливо зашагала по галерее к выходу из колледжа. Мистер Грейди соврал, сказав, что ему поручено никого не допускать в определенные места. Может, он боялся, что она поднимется по лестнице и что-то там увидит?
По пути к воротам Первин заметила, что тут и там ползают на коленях констебли и внимательно осматривают газоны и дорожки. Как оно и положено в случае столь загадочной смерти.
За воротами стояла запряженная лошадью муниципальная повозка. О повозку билась женщина в абрикосово-розовом сари, а низкорослый мужчина в хорошо сшитом европейском костюме и фете пытался ее оттащить.
Первин помедлила – не хотелось вмешиваться. Но возможно, это знакомые Френи или даже ее родня. Она подошла ближе:
– Вы знакомы с мисс Каттингмастер?
Мужчина вскинул голову и посмотрел на нее сквозь очки в роговой оправе, помутневшие от слез. Правой рукой он поправил фету и ответил на ее вопрос, заданный на гуджарати, на том же языке:
– Мы ее родители!
Тягостный миг, из-за которого так переживала Элис, настал.
– Мистер Каттингмастер, я вам сочувствую от всего сердца. Новость вам сообщили сотрудники колледжа?
Он подошел поближе и заговорил совсем тихо:
– Нет. Мы смотрели на процессию из клуба «Ориент». Услышали, что доктора Пандлея срочно вызвали в колледж. Решили пойти следом, потому что моя жена, – он указал на рыдающую женщину, – хотела увести Френи подальше от беды.
– Нам даже не позволяют на нее посмотреть! Откуда нам знать, что это она там, в повозке? – Миссис Каттингмастер сделала шаг назад, Первин стало видно ее исступленное лицо. Роста она была крошечного, но пухленькая, лет сорока, с золотисто-карими глазами, как у Френи. – На этой девушке коричневое сари. А Френи ушла из дому в зеленом!
Увидев ее горе, Первин почувствовала, что у нее самой слезы наворачиваются на глаза.
