Дверь в мою комнату резко распахнулась, и папа жестом позвал меня к гостям.
– Мы тут сообща размышляли, как возникают твои истории. Ты мог бы нам это продемонстрировать?» – спросил отец.
Я пожал плечами:
– Не знаю, как получится.
– Ну и отлично. Только не надо ничего бояться. Ты ведь не в школе перед учителем. Получится – хорошо. Нет – и ладно. Договорились?
Честное слово, лучше бы я оказался в школе. Эти двое так на меня пялились, что от волнения во рту всё пересохло. Мне не хотелось подвести отца. Если не получится, то они решат, что это выдумка. Но папа, казалось, не замечал того, насколько я напуган.
– Вы не будете против, если мы запишем это на магнитофон? Нет? Тогда приступим, – сказал он. – Я приготовил несколько предметов.
Отец открыл заветный шкаф и достал оттуда гребень, чётки и гладкий кусок свинца, напоминающий то ли самолёт, то ли птицу, его я и выбрал. Едва моя ладонь ощутила вес и тепло предмета, как волнение утихло, сменившись неким странным состоянием, которое сопутствовало рождению истории. Щёлкнул магнитофон, чуть слышно зашуршала плёнка, и я заговорил:
Пасечник снял сапоги, поставил их рядом с порогом и уже отдёрнул занавеску, чтобы войти в дом, как тут же замер. Его пятнадцатилетняя дочь стояла на коленях и негромко вела разговор с невидимым собеседником. Пасечник взмахнул рукой, подзывая жену.
– Смотри, опять началось.
Женщина потерянно посмотрела на мужа и прошептала:
– Видно, всё-таки придётся… – она так и не договорила фразы, потому что в этот момент их дочь заговорила взволнованно и горячо…
Птица, как всегда, появилась после вечерней молитвы. Из неоткуда. Её неторопливая походка, переваливание с ноги на ногу могли бы рассмешить кого угодно, если бы не этот почти человеческий взгляд, и ещё то, что видела эту птицу только дочь пасечника и больше никто. Она подошла к птице, заглянула ей в глаза и попросила:
– Уходи, пожалуйста. Мне нельзя с тобой разговаривать.
Птица посмотрела на неё и ответила гортанным голосом:
– Завтра тебя поведут к старухе. Не ходи. Не ходи.
– К какой старухе?
– Сама узнаешь. Она недобрая. Живое станет неподвижным. Просто не ходи, куда бы ни позвали.
– Как я смогу не пойти?
– Я открою тебе одну тайну.
– Ты уже несколько раз меня обманывала. Ты открываешь тайны, а потом выясняется, что это неправда. Помнишь, ты говорила про клад?
– Я тебя проверяла, – важно сказала птица. – А сейчас, могу по-настоящему, открыть, где клад.
– Теперь мне никто не поверит, – грустно сказала девушка. – Меня давно держат за умалишённую.
– Ты их убедишь, что это не так. Помнишь у реки круглый камень. Большой круглый камень, наполовину ушедший в землю. Скажи им: хан спрятал часть сокровищ под ним. Остальное расскажу потом.
– Не надо! Замолчи, прошу тебя, замолчи. От твоего голоса у меня начинает болеть сердце и мутится в глазах. И не приходи больше. Умоляю, не приходи, – говорила девушка, а её родители с ужасом смотрели на неё.
– Не могу не приходить. Никто больше не видит меня. Никто не верит в меня. Вот и сейчас, твои родители прячутся за занавеской и видят только тебя…
Девушка вздрогнула от этих слов, обернулась и увидела перепуганные лица отца и матери.
– Я её прогнала, – оправдывалась дочь. – Она опять говорила про клад. Помните, у реки круглый камень?..
– Тебе объясняли, нельзя вступать в разговоры!.. – начал было отец, но под взглядом жены, замолчал.
