Звонко загудевший кнопочный мобильник его бабушки заставляет меня вздрогнуть. Отхожу к столу и принимаюсь за расставление свечей в подсвечники.
— Ох, ребятишки, ужинайте без меня. Побегла я.
— Куда ты побегла на ночь глядя? — Барс берет нож и тремя точными движениями разрезает апельсины пополам.
— Надо мне! — Она спешно снимает с себя фартук и бросается к зеркалу в гостиной. Пальцами приподнимает пушистые седые волосы на макушке, помадой из кармана подкрашивает тонкие губы, хватает сумку и торопится к дверям. — И не вздумайте пробовать вишневку!
— Было бы что пробовать, — вздыхает Барс, выжимая сок сдавливанием фрукта своей мощной рабочей ручищей. — У Ульяны Филипповны нюх на нектары. В твоем загашнике уже давно пусто.
— Целую! Пока! Созвонимся!
Бабушка выскакивает из дома, и я иду к окну проверить, куда она так помчалась. У ворот садится в такси. Веселая, довольная. Но опомнившись, возвращается и запирает калитку. После этого уезжает.
Во дворе зажигаются ночники, вокруг которых сразу стайками собирается комарье.
Разворачиваюсь и опять натыкаюсь на Барса.
— Липисинку будешь? — лыбится этот кобелина и зубами берет сочную дольку.
— В зад себе засунь! — Оттолкнув его, шагаю к столу, отдираю от индейки ножку, плюхаю ее себе на тарелку и усаживаюсь, подтирая текущие слюнки.
Всосав дольку, Барс присоединяется к столу и придвигает к себе блины.
— Ты еще не передумала покорить сердце Цукермана?
Откусив кусочек мяса, озираюсь по сторонам и, жуя, спрашиваю:
— А здесь есть другой кандидат на место моего жениха?
— Чем он тебя так, а?
— Он богат, красив, умен, — перечисляю я.
— Я тоже… красив.
Наклонившись, заглядываю под стол, возвращаюсь в исходное положение, прохожусь взглядом по майке Барса и, подавшись вперед, уточняю:
— В каком месте?
— Язва, — коротко отвечает он, откидываясь на спинку стула. — Если ты и при нем будешь так чавкать, то никогда не станешь женой сына миллионера.
— Я не чавкаю.
— Ты жрешь индейку руками. — Он столовым ножом указывает на мои перемазанные пальцы.
— А кого мне стесняться? Тебя? — Отпиваю глоток сока и продолжаю уминать мясо. — Ты же меня не стесняешься, когда расхаживаешь передо мной без трусов.
— Ты там уже все видела.
— Но я же не трясу перед тобой своими голыми прелестями, козыряя тем же фактом.
— Я не был бы против.
Закатываю глаза, вздохнув.
Барс отвлекается на пиликнувшее на его смартфоне сообщение, переворачивает его экраном вниз и встает.
— Я тут кое-кого пригласил. Не сорви мне свидание.
Я так и замираю с открытым ртом, глядя на его удаляющуюся спину. Как только за Барсом закрывается входная дверь, вытираю руки салфеткой и бегу к окну. Ровной, привычно ленивой походкой он преодолевает двор, открывает калитку и встречает какую-то безвылазную гостью салонов красоты. Махнув изящной ручкой отъезжающей машине, она виснет на шее Барса и целует его — не то в щеку, не то в губы. Вглядевшись, носом припадаю к стеклу.
Он вообще обурел! Привел одну из своих сосок, тупо поставив меня перед фактом, чтобы сегодня я спала в берушах!
Обняв ее за талию, светящийся от счастья Барс, ведет ее к дому, и я бегом возвращаюсь к столу. С разгона ударяюсь мизинцем о ножку и, зажмурившись от боли, закрываю рот рукой. Нос жутко щиплет, глаза наливаются влагой, а эти двое уже входят в дом, шумно смеясь.
— Давай помогу тебе снять туфли, — любезничает Барс, пока я, потирая ноющий мизинец, салфетками промокаю глаза и хлюпаю носом.
