Читать онлайн Татьяна Батурина - Привычка возвращения весны: веяния и странствия



Автор выражает искреннюю признательность Сéргию Михайловичу Чукину за попечительскую помощь в издании книги.


В оформлении использованы живописные работы волгоградского художника Анатолия Александровича Михайлова.


© Батурина Т. М., 2021

© ГКУ ВО ЦИМТО, оформление, 2021

* * *

Жизнь, как прежде, впереди

Стран-ствия. Стран-ники. Стран-ница. Про-стран-ство. Пространство стихов Татьяны Батуриной, собранных в этой книге, – Мироздание. В нём связаны воедино горы и долины, города и веси, север и юг, Запад и Восток. Прочитывая стихотворение за стихотворением, вместе с героиней-странницей идёшь из Петербурга в Москву, из Москвы в Волгоград, из Омска на Украину, оттуда вновь в Москву, а далее – Кипр, Стамбул, Рим, Ашхабад. И они не выстраиваются в одну линию, как маршрут путешествия на географической карте. Всюду – образ Руси, Святой Руси, «послушницы небес» с её храмами и крестами, свечами и лампадками, с её Куликовым полем – святым полем, с сердцем её – Москвой, где «сорок сороков крестов сияют воедино». Этот образ делает пространство объёмным, даже маленькая Бекетовка в Сталинграде, где прошло «перволетие» лирической героини, раздвигается до границ мироздания. Всё, где бы ни была героиня, проходит сквозь её сердце, и где бы она ни была, она возвращается на Русь, в родные донские, волжские степи, дорогие сердцу тем, что

Здесь видно Россию с любого холма,
Здесь молятся Богу, на век невзирая.

В книге странствий Татьяны Батуриной ощущается связь с древнерусской литературой. Жанр «хождений», или по-древнерусски «хожений», в Святую Землю – духовный центр христианского мира, служил осознанию Руси как части этого мира. Не случайно и у Т. Батуриной рядом стоят Переславль-Залесский, Сергиев Посад, Синай, Иордан, Иерусалим, идут одной чередой лики Александра Невского, Сергия Радонежского, Иоанна Златоуста, Иоанна Богослова, Иоанна Лествичника.

А из Иерусалима мы сразу попадаем в глубь Руси, в село Молёбку, в самом названии которой – молитва, «христоприимный отдых ходока». И «Царьград от Царицына недалеко», между ними существует неразрывная внутренняя связь через имя, может быть, имя Самой Царицы Небесной. Подобно тому, как Игумен Даниил в своём «Хожении» называет себя «игуменом русским», лирическая героиня видит себя на Святой Земле русской славянкой:

В простой, по-славянски пошитой рубахе
В бессмертную воду вхожу.

Неизменно возвращается героиня в родительский дом, постоянно, сердцем, во времени… В стихах – ощущение весны. Весна – это молодость, вспоминания о которой связаны с Ленинградом и Херсонесом, Гурзуфом и Коктебелем. Это надежды. Это Русь, где «Талый ветр теребит палисады». Это Пасха, светлее которой Праздника нету. Всюду веет весенний ветер. Пространство в стихах неотделимо от времени, а будущее – от прошлого. Там, где Татьяна Батурина пишет:

«…Когда состарится вино – когда-нибудь… давным-давно…» – и глагол в будущем времени сочетается одновременно с наречиями «когда-нибудь» и «давным-давно» – это не грамматическая ошибка, это ощущение единовременности бытия. Или его мгновенности. Или повторяемости, неизменного, привычного, вечного возвращения весны. В странствии, в дороге стираются границы между временем и пространством: размётываются по ветру года, путник «меряет пешочком время о́но».

Ещё одна тема навеивается стихами Т. Батуриной – тема поэзии. Многие места, где побывала лирическая героиня, она проживала ещё и через поэзию, литературу. Ленинград и набережная Мойки, Царское село, Михайловское – это, конечно, Пушкин, который «с народом Божии глаголы пером гусиным примирил»;

Кабул – Хафиз (Хафез); Салоники – Бакхилид, Андижан – Кабир. В поэзии раскрывается Истина, и истинные русские поэты – те, которые «евангельский познали идеал». В истине формируется и выражается русский дух: «Растите, русские стихи, Растите Русь». Она есть «краткий перевод с Небесного на дольний».

В ней отражается и гармонизируется сложный мир, в котором противопоставлены жизнь и смерть, родное и чужое, стольный град и деревня, юность и старость, древность и младость.

Так же гармонична поэтическая речь Татьяны Батуриной. В её строках сквозит удивительно тонкое чувство языка. Церковнославянизмы и народно-разговорные слова передают содержание, настроение, дух произведений, дополняются и украшаются неповторимыми авторскими образованиями: «нéпути-пути», «души-плакуши», «вестень-книга» и многие другие. Стихи звучат: «Крепок Кремль Московской прави под святым Крестом»; «Дни ясны, и красны, и гласны»; «…все на свете свирели пели, и пели, и пели, и пели»; «Свой глас, окликающий мир миротворно, свой кров – Мирозданья покров», где помимо стечения сонорных звуков обыгрываются слова с корнями «-мир-» и «-кров-».

Поэтический сборник Татьяны Батуриной «Привычка возвращения весны: веяния и странствия» включает в себя стихотворения разных лет, в том числе и новые, сегодняшние. Перед глазами читателя не только проходят страны-стороны, где побывала сама поэтесса, где открывался постепенно перед нею мир, но предстаёт взросление души, постижение ею смысла бытия, ценностей истинных и ложных. И, с одной стороны, мы видим взгляд на былое со всей глубиной понимания прошлого и настоящего, но, с другой стороны, это не подведение черты, а привычное ожидание весны, потому что «жизнь, как прежде, впереди».

О. А. Горбань,
доктор филолологических наук, профессор ВолГУ

Кров

I
У всех свои брани, свои кавардани –
Что миру до волей моих?
Но ладные люди не в лад обрыдали
Мой сад, мой обычай, мой стих.
Неужто мой лик изовьётся фантомно
В розариях хитных дворов?
Изгласится глас мой, словущий потомно?..
Да полно! Возбранен мой кров.
От века до века, от распри до славы
Мой родич умнел на чуток,
А с ним возрастала родимость державы,
Что роза – домашний цветок.
II
У всех свои брани, свои кавардани,
Их тени темнятся в очах
Людей, что в невольных страстях обрыдали
Свой плач, свой удел, свой очаг,
Свой лик многоструйный,
сквозящий фантомно
В сияньи энергомиров,
Свой глас, окликающий мир миротворно,
Свой кров – Мирозданный покров.
Но всякий спасён, сторонящийся розни,
Лелеющий корни свои, –
Являйтесь в молитвах, сердечные прÓзри,
Во имя Превечной Любви!
2021

Про́лог[1]

Татьяна, пред великим Невским
Сокрыв платком надменность лба,
Склонилась ниц: сама мольба!..
И словно про́логом вселенским
Её раздвинулась судьба.
Татьяна (то есть я) узнала
Огни, светившие вдали
И рядом – с детского начала:
Святые шли со мной, вели
По велим даностям Земли…
О, я постигла тайну мига!
Долга житейская верига,
Но Невский улыбался мне,
На верном скачучи коне,
Но честен век, и вестень-книга,
Поди написана вчерне.
Санкт-Петербург,
Александро-Невская лавра
2019

Привычка возвращения весны

Талый ветр теребит палисады,
Дни ясны, и красны, и гласны:
Ах, как любо сиянье рассады
В ненаглядных оконцах весны!
Полелеять бы прихоть вселенску –
Стиховую весеннюю нить:
Отвести от окна занавеску
И устами к устам говорить…
Святая Русь
2021

На Москве

Станиславу Юрьевичу Куняеву

Вся заоблачная сень –
Певчий свет Московской крыти:
Строю рифмы третий день,
А четвёртому не быти,
Как не стать иной Москве:
Не по чину златоглавой
Усмиряться чуждой славой,
Чудовской служить тоске!
Русь стоит не на песке –
Хоть златом! –
на колоске
На пшеничном, на ржаном
(Настоящем золотом!)
Да на древностной Москве –
На поставе на земном:
И без брани, и без брави
Крепок Кремль Московской прави
Под Святым Крестом.
2021

Отец и матерь

Ложились отческие рати
Во снеги смертны, не во сны…
Но шли и шли отец и матерь,
Всё шли по времени войны.
Их души прятал Огнь Небесный
От преисподнего огня –
И возвышался ход сокрестный
В святом предчувствии меня.
Советский Союз и Европа, 1941–1945
2002

Автопортрет с тюрей

Среди апельсинных ноктюрнов,
С бокалом свечи золотой?
Нет, с ложкой над кашею-тюрей,
В сорочке из марли пустой.
Так крепко я ложку держала,
Что сгинула в нетях война:
Видать, победиха-держава
И тюрей спасаться вольна!
Она присмотрела за мною,
И я не забыла о том,
Как мать подпирала спиною
Наш талый, наш глиняный дом,
Как вечером с доброго неба
Снимал мой усталый отец
Пшеничное солнышко хлеба,
А вместо звезды – леденец.
Сталинград, 50-е годы
2001

Угол парка

Угол Парка –
Не тот ли, не там ли,
Где в мороз не пускали детей
На ученье?
Не там ли из мямлей,
Как из платьев, росли без затей?
В жёлтом круге домов шлакоблочных
Угол Парка то зелен, то бел.
Сколько вод протекало проточных
Через этот укромный предел!
Вот вдали появляется кто-то:
Ближе, ближе… совсем на виду!
Это мама с базарной охоты
Поспешает на полном ходу –
Через Парк.
Обернётся сторицей
Нашей маме судьбы целина:
Детский сад, магазин и больница,
Три дороги, а в общем одна –
Через Парк,
В нашу будущность прямо,
В наши с братом рассветы и тьмы…
Угол Парка, дорога и мама –
Нет у памяти слёзней сумы.
Сталинград, 50-е годы
1989

Широка страна моя родная

По край двора овражная раскоска
Укромной изукрашена травой,
И рядышком –
на цыпочках! –
берёзка,
А беленькая шустренькая Розка –
Тёть-Манина любименькая козка –
Шелковой услащается листвой.
Сегодня мой черёд взирать на нежность
Рогатую:
брат Витька на пруду
Бекетовском,
жалея нашу бедность,
Выстругивает чаканку-дуду –
Спешит!
И вот уж вьётся флейта лета
У дома,
а за близеньким углом
Поскрипывает старая телега
Со сказочным торгашным барахлом.
Старьёвщик,
пожимая Витьке руку,
Нахваливает дудку так и сяк:
Она, мол, инвалидскую докуку
Развеивает,
это не пустяк,
Бери что хошь за дудку
и за так…
Да, не пустяк, и Розка не в обиде,
Вон как сияют белые шелка!
Вся улица сияет на планиде
Послевоенья –
ох, и широка!..
Сталинград, 1955
2020

Школьное счастье

Я помню советскую школу
В Отраде, в начальной поре,
Где нас обучали глаголу,
И счёту, и думной игре –
Кто лучше,
кто выше, кто краше!
Но были мы ровня-родня
Исконного племени «наши»:
Росли на общинной ведь каше! –
Жмень ржицы на жмень ячменя…
Ах, добрая школьная каша,
И доброго хлеба припас,
И добрая баба Малаша,
Творившая кашу для нас!
Я помню советскую школу
На солнечной на Дар-горе,
Вовек бы её ореолу –
Небесно-земному раздолу –
Сиять даргорской детворе!
Ах, добрые школьные своды…
При них – стадион «Пищевик»,
Где мчались спортивные годы
К победам сквозь радостный крик!
Я помню советскую школу,
Разбежный раскидистый двор,
И Лёшку, чей свист за окном
Туманил мой радужный взор,
И полечку под радиолу
На майском балу выпускном
Так помню!..
Сталинград, 1962
2020

О, рай!

Вспомянула Бекетовский край,
Заглянула в своё перволетие,
И летящею рифмою «рай»
Облеклось во груди междометие:
«О»!
Румянились нежность и юнь
На родимой земле-разноцветовке,
Огородовке и ветроветовке,
Где певучий кузнечик-июнь
Возглашал мирозданность Бекетовки!
Волгоград
2021

Порфир – сердце мира

Детства милые земли
Из-под руки не вижу:
Слепотно…
Не затем ли
Сердце ближе и ближе?
В нём ни одной таинки –
Я провела раскопки:
Взрыды сошли в пылинки,
Грёзы вструились в тропки,
Горечи – в зори алы…
Дело, Господь, за малым:
Хоть бы врастила лира
Алые звуки в лалы,
В крепь первача-порфира –
Красного сердца Мира!
2019

Нету све́тле праздника

Дéвицей-косицей-босоножкой,
Ветерковой ленточкой виясь,
Колокольной звончатой дорожкой
Ты летела, светлому дивясь.
Всё светилось: камешки и мошки,
Палисадов алая цветва,
Вдоль канав – бутылочные брошки,
Вдоль дворов – лежалые дрова.
На холме светился храм столетний!
Матушка учила: «Про запас…»,
А вчера приснилась: «Нету светлее
Праздника, чем Пасхочка, у вас…»
Отрада, предмостье Волгограда